Страница 20 из 61
Тата снова прослезилась. Валик смылся в свою комнату. Эдик поскакал на лестницу к не таким слезливым мужикам.
Через десять минут, когда почти все общество собралось вместе, оказалось, что просмотр «нарезок» кинооператора Рощина откладывался по причине не полной работоспособности домашнего кинотеатра.
Минут пятнадцать Эдик уверял, что разбирается в видеотехнике, как автослесарь в газонокосилке, глазом не моргнете, раз-раз - починит. Эффектно лежал пузом вверх под плазменной панелью; директор Стасик и кинооператор Боря стояли возле его пяток с умными лицами. И вероятно, так продолжалось бы до вечера, если бы вернувшийся в гостиную Валик не сообщил, что отдал во временное пользование какому-то другу какие-то шнуры.
Послали за шнурами.
Дусю на все время возни с кинотеатром припахали к джезве. Хозяйка приема, отвлекая скорбящих гостей от досадного видеонедоразумения, обмолвилась, что Евдокия заткнет за пояс любую (перегоревшую) кофемашину. Землероева прониклась щедрой рекомендацией и скромно расстаралась. Поколдовала у плиты. Как оказалось через двадцать досадных, усердных минут, пожалуй, даже слишком: очередь из кофеманов превысила пределы разумного.
Послали за кофемашиной. Юля дала опростоволосившемуся с кинотеатром Эдику ключи от своей квартиры, пасынок не подвел – притаранил в целости агрегат (к слову сказать, почти не уменьшивший очередь истинных ценителей).
За «нарезку» старых пленок Боря Рощин получил огромное мерси от всей компании: после просмотра кинохроники Евдокия Землероева смогла оценить, какого парня потеряли близкие - Коля Котов был грандиозным мужиком. Веселым, хлебосольным, улыбчивым, с дамами обходительным…
Диск с фильмом Рощин подарил родне. Прощание прошло проникновенно. В половине одиннадцатого подвыпивший Эдик побрел к Канипаловой выяснять отношения относительно дальнейшего проживания секретарши на приписанной ему жилплощади, несильно пнул дверь «своей квартиры», заметил, что не заперто, вошел…
Эмма Канипалова лежала между тумбой и столом на кухне с ножом в груди. В пронзительно синих глазах секретарши застыло неимоверное удивление.
* * *
Паршин орал на Дусю долго. Почти без перерывов.
Евдокии думалось, что это никогда не кончится.
- О чем я тебя просил, Землероева, о чем?!! Будь рядом с Юлей! Всегда! Глаз не спускай! А ты?! Неужели так трудно усвоить глупой башкой… Тебя даже думать не просили – только выполняй!!
Евдокию обуяла немота. Разнос происходил уже утром, на квартире Дуси, куда она переехала после того, как вдову Котову - слава богу, не заковав в позорные наручники! – увезли в СИЗО как подозреваемую в убийстве секретарши мужа.
На ноже нашли отпечатки пальцев Юли. Она призналась, что заходила к Эмме для разговора. Убийство четко совпадало по времени с ее визитом.
- Вот скажи мне, чем ты занималась, когда Юлия отправилась к секретарше? – слегка понизив децибелы, подустав орать, спросил Олег.
- Кофе варила, - с трудом разлепила губы Дуся.
- Двадцать минут?
- Полчаса.
Паршин, на этот раз не присутствовавший на месте преступления, еще не успел разузнать всех тонкостей поминального вечера. Павлов и Ханькин сообщили ему только основные сведения и подвели итог: «Попала твоя Юленька по самое небалуйся. Второе убийство, а она основная подозреваемая, так что, прости, Сергеич, увезти – пришлось». На Дусю Паршин, честно говоря, орал от нервов, валил с одной больной головы на другую, не менее печально хворую.
- А какого хрена ты на полчаса к плите прилипла?!
- Попросили.
- Кто?! Кто попросил тебя прилипнуть конкретно в тот момент, когда Юлька к Канипаловой отправилась?
- Наоборот. Это Юля отправилась к Канипаловой, когда меня кофе заняли.
- И кто тебя занял?
- Татьяна Котова. – В ответ на ставший угрюмо подозрительным взгляд Паршина, добавила: - Она ж не знала, что это будет так надолго. Я и сама не ожидала – очередь по второму кругу двигалась…
- Повариха, твою мать, - скрипнул зубами сыщик и отвернулся.
По месту пришлось – Землероеву отправили на поминки к народу приглядываться, за Юлей присматривать, а не кулинарными талантами поражать. Евдокия чувствовала себя кругом виноватой, немножечко хотела сдохнуть. Или, как минимум, вместо Юлии на нарах посидеть.
Позор случился. Прокол бесславный, унизительный для сыщицы, сказать попроще - срамота. Маленького поручения дурища не выполнила – быть рядом с Юлией. Везде! Если та потащилась к секретарше, тащиться рядом. Если та в туалет зайдет, стоять под дверью!
- Прости, Олежка, я сама… вся… не знаю, как сказать… - Землероева всхлипнула, но прямого заслезившегося взгляда от друга-сыщика не отвела. Как бы показывала: вот она я вся! Руби, командир, повинную голову с плеч!
Паршин Дусю пожалел.