В шкафу скелет и крылья

Сыщик не ответил. Капитан был прав на все сто: частный сыщик не имеет право заниматься расследованием тяжких преступлений, а адвокат навряд ли рискнет нанимать основного свидетеля защиты для сбора информации.

Паршин сделал вид, будто не заметил предупреждения приятеля, спросил:

-  Жильцов остальных квартир на верхних этажах опросили? Уже известно, кто из них на момент убийства дома был?   

Ханькин поморщился, подумал пару секунд и взялся листать блокнот.

-  Бумажки завтра оформлять будем, - бормотал, прищуриваясь на листки, - пока, предварительно, вот что. Мать и отец покойного – дома… Свекровь твоей красотки еле перед дверью удерживали, потом ее муж увел и снотворным накачал… Татьяна Котова с детьми – дома… Жильцы квартиры на тридцать втором этаже – тоже дома…

-  А кто там, кстати, проживает? – вклинился Паршин. – Юля говорила, две двухкомнатные квартиры под наем сдаются, пока сыновья не выросли.

-  Сдаются. Внизу супруги Лихолетовы живут – пенсионеры, Игорь Дмитриевич и Нора Викторовна. Дальние родственники Ольги Марковны Котовой. Квартиру на тридцать первом этаже снимает секретарша покойного Котова – Эмма Канипалова. Она приехала домой только в восемь.

-  Квартиры нельзя осмотреть? – быстро вставил Паршин, думая о том, что куда-то же убийца делся?! Проникнуть он мог через дверь на пожарную лестницу. То, что там покойный перекуривал – не факт, съемок камер наблюдения нет.

-  А санкция, а повод? – поднял брови капитан.

-  Ну так там родственники живут. Неужто будут упираться?

-  Олег, если кто-то из родственников замешан в убийстве, то обыск нужно проводить со всем старанием и вряд ли он что даст…

-  Человек не иголка!

-  Сергеич, - вмешался молчаливый Дима Павлов, - убийца мог во время чехарды со следственными мероприятиями исчезнуть. Тут столько народу туда-сюда сновало.

-  Весь этот народ мы завтра по камерам наблюдения выловим и просчитаем, - покосившись на следака, буркнул Ханькин. – А обыскивать пять квартир… самая маленькая из которых площадью метров под двести… Не многовато ли, Сергеич, будет?

-  Наружный осмотр, - парировал Олег и повторил, - человек не иголка. Следуй своей же логике – с трех верхних этажей никто не выходил до вашего приезда.

Капитан смущенно крякнул. Скоро полночь, людей распустили, оснований – кот наплакал (тем более если завтра на съемке подозрительная личность высветится, все вообще самодеятельностью попахивать начнет - зачем, товарищ капитан, людей напрасно дергал?). Три этажа – как три гектара. Ночи не хватит.

-  Олег, давай действовать в установленном порядке. После одиннадцати вечера мы вообще не имеем права в жилища граждан вторгаться и допросы устаивать.

-  Так в добровольном же порядке! Осмотр.

Ханькин трагически вздохнул. На лице читалось: «Сергеич, ты хочешь и меня в добровольном порядке погон лишить? Сам как-никак уже допрыгался».      

-  Олег, если убийца профессионал, то давно нашел пути отхода.

-  Ага, по веревочке гад спустился, - разозлено фыркнул Паршин.

-  И этого не исключаю.

Еще до разговора с приятелями, как только уехали эксперты и основная часть бригады, Паршин буквально силой вытолкал из квартиры родственников, попробовал уговорить Юлию принять успокоительное и лечь. Но та категорически отказалась. Села в кухне с бутылкой коньяка и стала ждать, пока уйдут капитан и следователь.

-  Олег, - сказала, едва Паршин показался на пороге кухни, - я слышала, ты – частный детектив?

Умытое, без единого грамма косметики лицо Юльки выглядело юным, почти прежним, вдова напоминала наплакавшуюся из-за двойки старшеклассницу. Красноватые веки подчеркнули зелень глаз, опухшие искусанные губы алели на бледном личике маковыми лепестками, Юлька выглядела трогательно, беззащитно. Сердце детектива екнуло.

-  Юль, я не могу заниматься расследованием убийств, если ты об этом.

-  Я слышала, - отмахнулась вдова. – Как охранника я могу тебя нанять? - Юлия зябко повела плечами, скорчилась на высоком барном стуле у кухонной тумбы, ноги на хромированную полочку пристроила. Характерная поза так явно передавала испуг, что сердце сыщика екнуло еще отчетливей. Вероятно, приятели разговаривали в гостиной слишком громко, хозяйка квартиры, где одна дверь украшена жуткой бумажной полоской с печатью следователя, услышала об опасениях Олега: убийца может до сих пор скрываться в доме. – Ты можешь остаться сегодня здесь? Я боюсь, Олег…

-  Юль, если ты боишься спать за запертой на засов дверью, тебе лучше на время переехать к кому-нибудь из друзей. Или в гостинице пожить.     

-  Пожалуйста. Я не хочу никого видеть. Пожа-а-алуйста.

-  Юль, нам не стоит подчеркивать близость, - с мягкой настойчивостью, как можно убедительнее проговорил Олег. – Все и так слишком запутано, чтобы я еще и на ночевку здесь остался. Понимаешь? Позвони какой-нибудь подруге, родственникам…

-  Да не хочу я никуда ехать, не хочу никого видеть! – перебила вдова. – Пожалуйста, дай мне возможность не страдать по чужим постелям, а выплакаться в свою подушку!

Олег задумчиво надул щеки, пожевал губами.

-  Я остаться не могу, но могу прислать свою помощницу. Напарницу.

-  Женщину? – Юлия довольно сильно удивилась, поскольку персону женского пола в качестве охраны как-то не рассматривала.

-  Девушку. Дусю Землероеву. Она со мной работает чуть меньше четырех месяцев, но доверять ей можно, как себе. Девчонка с головой.