Страница 92 из 133
Наташа смотрела на него во все глаза.
- Но ведь она мне не простит! – выпалил Димка. – Что мог раскрыть перед ней весь мир, а запер на кухне! И потом,… - он как-то очень по-взрослому посмотрел на Наташу. – Она не будет себя уважать, пока не добьётся всего сама! Пока не докажет всем, что она может! Я всё думал, почему такая красивая девчонка так не уверена в себе…
- Ты прав, - тихо сказала Наташа. – Это очень нужно ей самой.
Она села напротив Димы и, посмотрев в светло-серые глаза, спросила:
- Дима, а ты это серьёзно…?
- Что? – не понял Димка.
- О жене, пирогах и детях…
Серые глаза стали абсолютно круглыми и по-детски растерянными. Наташа улыбнулась и накрыла ладонью губы парня. – Молчи. Прежде подумай хорошенько…
********
Маргарита Егоровна была в панике. Как можно было так запустить девочку! Младшая внучка никогда не внушала особых опасений родителям. Это Анечка росла хрупкой, болезненной, и за неё с детства тряслись. Женечка всегда была крепкой, здоровенькой. И ни мать, ни она сама, бабушка, не заметили вовремя того, что происходит с ребёнком. Сидя у постели наплакавшейся и уснувшей наконец внучки, Маргарита Егоровна ругала себя последними словами. Она слишком ушла в свою болезнь и перестала интересоваться тем, что происходит с живыми. И в результате чуть не потеряла Женю. Маргарита Егоровна наклонилась, целуя девочку, поправила на ней одеяло и тихо вышла из спальни.
Выпив таблетки, женщина уселась с вязанием в любимое кресло. Вязала она плохо, но в процессе сражения с путающимися петлями ей лучше думалось. Однако сейчас она нервничала, не в силах принять решение. Несомненно, что внучку надо спасать. Надо отвлечь девочку на что-то значимое для неё. Насколько Маргарита Егоровна знала свою внучку, главным для Жени всегда была музыка. Однако дочь жаловалась, что Женя начала пропускать занятия. И всё же к ней, как всегда, внучка приехала со своей любимой старой папкой.
Женщина отложила вязание и встала, отыскивая нотную папку глазами. Она лежала на пианино, и Маргарите Егоровне вдруг показалось, что она совершает что-то отвратительное – как будто читает чужой дневник или вскрывает письмо. Рука её невольно отдёрнулась, но, вздохнув, женщина всё же заставила себя открыть папку.
В ней были только листы, исписанные от руки. Маргарита Егоровна читала с листа, удивлённо подняв брови. Когда-то давно Женя призналась ей, что пробует писать музыку, но смущённо отказалась показать, что у неё получилось. Бабушка не стала настаивать – она не терпела дилетантства. Сейчас Маргарита Егоровна почувствовала, что не может дышать от болезненного комка, сжавшего горло.
- Девочка моя, - прошептала пожилая женщина, вытирая слёзы. – Прости меня, Женечка! Прости всех нас…
*********
- Какой туманище! – восхищённо выдохнула Лера, когда они вышли из подъезда прямо в белёсое густое нечто.
- Да, красота! – согласилась Наташа, жадно вдыхая сырой влажный воздух.
- Извините, - смущённо пробормотала Лера, налетев на вынырнувшую из тумана женщину. Оказывается, они уже дошли до остановки.
Белёсое облако тумана скрывало ждущих автобуса людей. Их было много…
Наташа крепко сжала ладонь Леры, увидела близко её испуганные глаза.
- Спокойно, - прошептала женщина. – Пойдём-ка пешком…
Они почти на ощупь добрались до перекрёстка. Туман плыл клочьями. Гудели машины. Свет фар прорывался сквозь густую белую пелену желтоватыми размытыми пятнами.
Лера ощутимо дрожала.
- Испугалась? – тихо спросила Наташа.
- Да, - также тихо ответила девушка.
- Не бойся, - Наташа не выпускала её руки. – Просто вода умеет хранить информацию…
- Я не хочу ничего о них знать! – Лера закрыла лицо ладонями.
- Успокойся, - мягко сказала Наташа. – Туман скоро рассеется.
…Она и сама испугалась. Когда Наташа и Лера вышли на остановку, навстречу им хлынул поток человеческих мыслей и чувств. Ощущение было не из приятных. Как будто, став огромным магнитом, они стремительно притянули к себе столько металлической мелочи, что оказались погребёнными под этой кучей хлама. Волны чужих эмоций накрыли их с головой.
Женщина слева тревожилась – она опаздывала на работу. Тощий мальчишка вынашивал планы мести какому-то Тюне. У пожилой женщины сильно болели ноги. Независимого вида молодой человек вспоминал прошедшую ночь.
Волнение… раздражение… нетерпение… страх… возбуждение,... – как много всего было!