Страница 87 из 133
…Та осень в Ленинграде была непривычно мягкой, и даже мелкий дождичек не мог испортить Наташе настроения. Он придавал тёплым краскам осени некую акварельную размытость и таинственность.
Наташа приняла этот город всей душой. Она могла часами гулять по Невскому или просто любоваться огнями ночного города из окна бабушкиной квартиры, сидеть в опере или повторять движения брейк-данса за гибкими невозмутимыми парнишками, ходить по залам Эрмитажа или позировать уличному художнику, изображать светскую даму в модном ресторане или пить дурной кофе в студенческом кафе, - но где бы она ни была, что бы ни делала, – никогда ещё Наташа так остро не ощущала биения жизни. Никогда ещё эта жизнь так не волновала Наташу чувством её, Наташи, причастности ко всему происходящему вокруг.
Нет, встреча с городом принесла ей не только радость. Были и неприятные, тяжёлые воспоминания. Встреча с отцом и его новой женой – тощей востроносой мадам, с брезгливым неодобрением взиравшей на Наташу. Скандал, тяжба, унизительная битва за завещанную бабушкину квартиру.
Были дни, когда Наташе хотелось сдаться, махнуть на всё рукой и уехать к маме и тёте Але в такой далёкий, казавшийся отсюда нереальным Онгудай. Вдохнуть полной грудью напоённый запахом трав чистейший воздух, опустить руки в ледяную воду Урсула, напиться из родника… Там, на Алтае, был многовековой, незыблемый покой, здесь, в Ленинграде, кипела жизнь. И молодая кровь Наташи бурно откликнулась на это горячее биение жизни. Огромный город тянул её, как магнит, заряжал своим ритмом, манил большими возможностями.
И Наташа осталась. Было и ещё одно маленькое чудо, которое помогло ей выстоять в тот первый, самый трудный год. Перебирая бабушкины шкатулки, она нашла на дне одной из них старую фотографию и недоуменно уставилась на собственное юное лицо, обрамлённое тёмными кудряшками. Рядом с девушкой стоял важный круглолицый молодой человек, в котором Наташа без труда узнала отца. И только перевернув плотную карточку, Наташа поняла, что она ошиблась. Выцветшими от времени чернилами там было написано: «Амалии от Константина в день нашей помолвки». Она снова перевернула фотографию, вгляделась. Сходство было поразительным. Мама всегда смеялась, говоря Наташе, что та уродилась ни в мать, ни в отца, а в доброго молодца. Глядя в лицо юной счастливой петербурженки, Наташа поняла, почему бабушка сделала ей такой неожиданный подарок. Она просто подарила Наташе свой любимый город.
А город подарил девушке любовь.
С Вадимом она познакомилась в собственном парадном. Был чудесный октябрьский вечер. С утра ещё было +7, а к вечеру полетели снежинки. Наташа, возвращаясь с работы, от метро пошла пешком. Она жадно дышала холодным сырым воздухом и ловила на ладонь белые звёздочки. Лифт не работал, и по широким ступеням парадного она вбежала, легкомысленно прыгая через ступеньку. И на самом верху увидела Вадима. Он сидел на корточках и кормил с ладони котёнка. Маленький серый комочек дрожал и бестолково тыкался в его ладонь. Есть у котёнка не получалось.
- Маленький совсем. Ему бы молока, - сказал Вадим, подняв глаза на остановившуюся Наташу.
Она наклонилась, и их руки встретились на крохотной дрожащей спинке.
Наташа смущённо отвела руку.
- Это ваш? – спросила она глупо.
- Нет, - грустно ответил парень. – К сожалению, я не могу его усыновить, у мамы аллергия на шерсть.
- А у меня…нет молока, - растерянно сказала Наташа.
Она подхватила малыша на руки, и тот тоненько, истошно завопил.
Юноша полез в карман своей куртки и достал горстку мелочи.
- На молоко хватит, - сказал он и вопросительно посмотрел на Наташу.
- Ну, хорошо, - решилась она. – Мы подождём вас в квартире.
Одной рукой прижимая к себе тёплый орущий комок, другой она открыла дверь. Молодой человек, убедившийся, что она справилась с замком, кивнул и побежал вниз по лестнице.
Через несколько минут он вернулся, и они вместе кормили малыша. У того не получалось лакать, и Вадим тыкал котёнка мордочкой в блюдце, а Наташа боялась, что он захлебнётся. Они спорили, стоя на коленях перед злосчастным блюдцем, пока вдруг не соприкоснулись лбами и, разом посмотрев друг на друга, замолчали…
Наташе казалось, что этот миг длился долго-долго. Серьёзные глаза парня – карие, с зелёными крапинками, были совсем близко и смотрели на неё в упор. Потом он как-то судорожно вздохнул, поднялся и сказал, положив руку на сердце:
- Я, Вадим Олышев, обещаю заботиться об усыновлённом мною котёнке, добывать ему пропитание, выводить блох и купить ему верёвочку…
- Какую верёвочку? – фыркнула не разделявшая серьёзности момента Наташа.
- Имитирующую мыша, - не дрогнул Вадим. – Теперь ты.
Наташа поднялась, едва сдерживая смех и начала сдавленным голосом:
- Я, Наталья Малышева, обещаю кормить усыновлённого нами малыша, вычесывать ему шерсть и играть с верёвочкой,… - она не выдержала, фыркнула, и закончила, задыхаясь от смеха. – Имитирующей…мыша-а-а…
Она смеялась на его плече, пока вдруг не поняла, что он обнял её по-настоящему, и подняла на Вадима испуганные глаза.