Страница 108 из 133
Такси проехало остановку, на которую когда-то давно провожал Наташу по утрам Вадим. На мгновение сердце Наташи сжалось от волнения и тоски. Как давно это было! Оставалось совсем немного до её дома, но машины впереди еле ползли. Она прикрыла глаза.
…Наташа знала – Вадим не умеет прощать. Нет, он был терпеливым и снисходительным к её женским слабостям. Их ссоры были недолгими просто потому, что через некоторое время оба начинали мучиться, не зная, зачем им это гордое осознание собственной правоты, если жизнь, не поделённая на двоих, теряла смысл. Но он бы никогда не простил ей предательства…
Она переступила через свою обиду, зная, что потеряет мужа, если не убедит его в своей невиновности. Отыскать Вадима оказалось непросто. Ей пришлось пройти весь этот унизительный путь. Она воспринимала всё отстранённо, словно со стороны, и, может быть, это помогло Наташе не разреветься от невыносимо острой обиды. В памяти Наташи фрагменты этого дня остались, как кадры из кинофильма.
Встреча с друзьями Вадима, насмешливый, чуть брезгливый взгляд Мишки и откровенное хамство Гарика.
Презрение в глазах его сестры, её равнодушное: «Не знаю», и дверь, захлопнутая перед носом Наташи.
Торопливый говорок Лики – сослуживицы Вадима, виноватое: «Прости, он просил»…
Осуждающее покачивание седой головы Елизаветы Николаевны – той самой старушки, благодаря которой Наташа когда-то увидела Вадима в своём парадном…
Был уже вечер, когда Наташу озарило, что именно старая соседка может знать, где Вадим. Одинокая женщина когда-то была подругой его бабушки, и в детстве Вадик часто бывал у Елизаветы Николаевны. Потом бабушка умерла, а Вадим продолжал навещать её подругу, помогал ей с продуктами, следил за квартирой, когда старушка лежала в больнице.
Ноги Наташи гудели, но на шестой этаж она взбежала бегом. Но и здесь её ждало разочарование. Наташа ещё нашла в себе силы вежливо попрощаться, повернулась и медленно, устало пошла к лестнице.
- Постой, - догнал её надтреснутый старческий голос. – Эх, девочка, что ж ты натворила!
Щёки Наташи вспыхнули алым, а глаза налились слезами.
- Вот, - Елизавета Николаевна протянула ей листок из блокнота, на котором быстрым почерком Вадима был записан телефон.
Адрес она узнала в справочном бюро и сразу поехала к Вадиму. Лихорадочное возбуждение овладело Наташей. Она ехала на метро, потом долго тряслась в автобусе.
Сгущались сумерки, когда она, наконец, нашла нужный дом. Перед дверью Наташа остановилась, переводя дыхание, и лишь потом нажала кнопку звонка.
Ей долго не открывали. Дверь была старая, облупившаяся, без глазка. Разглядывая клочки дерматина, Наташа шевелила губами, думая, что она скажет, но забыла всё слова, когда Вадим, наконец, открыл дверь. Он был полуголый, заспанный и такой родной, что у Наташи перехватило дыхание.
- Вадик, - прошептала она, потому что вдруг оказалось, что она не может говорить. – Пойдём домой?
Что-то менялось в его глазах – медленно, по капельке, в них таял лёд отчуждения. Наташа терпеливо ждала. Впрочем, она и не могла ничего сделать. Сил осталось на один шаг – до его груди. И в тот миг, когда она уже шагнула вперёд, в спасительное тепло его рук, позади Вадима раздался хрипловатый девичий голосок:
- Кто там, Вадя?
************
Наташа остановилась на полушаге, ткнувшись носом в грудь Вадима, и отступила, попятилась. Непроизвольно Вадим качнулся вслед за ней, но тут же остановился. Глаза его быстро застывали, отгораживались от неё холодной плёночкой.
- Извини, мы уже спим, - спокойно сказал он и отступил, чтобы закрыть дверь.
В это мгновение Наташа увидела девицу. Длинноногая, небрежно завёрнутая в простыню, она пробормотала:
- А, это твоя бывшая,… - и, сладко зевнув, пошла от дверей в сторону кухни.
Никто не бежал за ней, когда Наташа стремглав летела по бесконечной лестнице вниз. Она забыла о лифте, пару раз едва не полетела вниз, споткнувшись, и наконец выскочила из подъезда. Наташа не помнила, где остановка, и не думала об этом сейчас. Она остановилась, только совсем задохнувшись. Лицо её было мокрым, и она слабо удивилась, поняв, что плачет.
Было уже совсем темно. Огни домов остались далеко справа. Вокруг был пустырь, какие-то редкие кусты. Под ногами пружинила трава. Слева за забором темнел каркас недостроенного здания. Наташа не успела испугаться, когда за чахлыми кустиками возникло шевеление, и ей навстречу вышли две фигуры.
От парней несло вином и опасностью. Первым порывом Наташи было бежать, но она уже упустила время. Настороженные фигуры преградили ей путь к огням людной улицы. Они были напряжены, как охотники, выследившие зверя и полные готовности не дать ему уйти. Самым ужасным было то, что двигались они абсолютно молча, и, чтобы разбить эту тишину, Наташа спросила звенящим от слёз голосом: