Экзорцист

Утро не принесло ожидаемого облегчения. Ночью терзали кошмары, и несколько раз я просыпался, ожидая увидеть медсестру, которая тенет ко мне свои щупальца. Похоже, у меня едет крыша. Сначала труп старика заверещал, когда я его поджигал, потом безумный человек с ножом, пытавшийся меня убить, а теперь еще и эта медсестра. Тут явно что-то нечисто. Нужно быстрее домой, там по крайней мере знакомая обстановка и можно будет немного прийти в себя. Решено, как только врач появится, попрошу его отпустить меня домой под личную ответственность. Хватит с меня этой жуткой больницы с ее медсестрами. Несколько часов после пробуждения промучился в ожидании обхода. Немного успокоило появление Гали, которая сообщила, что ко мне посетитель.

— Пусть заходит, — сказал я, понимая, что в гости ко мне нагрянул следователь.

— Здравствуйте, Сергей Сергеевич, как ваше самочувствие?

«Мля, начались эти административные расшаркивания, терпеть не могу», — подумал я, но следователь, который, судя по внешности, был немногим старше меня, вероятно, почувствовал мой настрой. Взял табуретку и сел напротив, раскрыв папку.

— Меня зовут Свинцов Евгений Николаевич. Долго вас утруждать не стану, лишь несколько формальностей, — сказал он, — Первый вопрос: знали ли вы нападавшего?

— Нет, не знал, и ранее с ним не встречался, — сказал я.

— Не знаете, почему он на вас напал?

— Вероятно, он псих, — предположил я.

Следователь сделал какие-то пометки в блокноте, а затем спросил неожиданное.

— Не бывали ли вы в окрестностях села Рог в Краснинском районе в этом августе?

— Бывал там несколько раз в период осенней охоты на водоплавающую дичь, — сказал я, внутренне ожидания следующего вопроса.

— А не знаете ли вы некоего Старых Виктора Николаевича одна тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года рождения?

— Встречал такого, местный художник, — решил я не препираться.

— Очень хорошо, — сказал следователь, отмечая что-то в блокноте.

— А не встречали ли вы его там двадцать девятого августа этого года?

— Так сразу и не помню, но, крайний раз, видел его, когда он ехал в направлении деревни Сухой Ольшанец. В этот день еще был сильный ливень, и я поспешил уехать пораньше, так как дорога там в дождь превращается в месиво, — сказал я.

— Вам не показалось странным его поведение?

— А почему вы спрашиваете? — спросил я.

— Видите ли, пару недель назад местный охотинспектор нашел его сожженное тело, а рядом мы обнаружили вот эти резиновые пули.

Следователь полез в карман и извлек пакетик, в котором находилось несколько деформированных резиновых пуль.

— В последний раз, когда я его видел, он был пьян и еле крутил педали своего велосипеда, — сказал я севшим голосом.

— Сергей, скажите прямо, это вы его убили? — задал следователь очередной вопрос, поставивший меня в тупик.

— Что простите? — переспросил я.

— Я спрашиваю, это вы его убили? — повторил вопрос следователь.

— Евгений Николаевич, вам не кажется, что не вежливо, без моего ведома, врываться к палату к моему больному?

— Я не врывался, лишь задал ему несколько вопросов, — сказал следователь, убирая пакет с пулями в карман.

— Сергей Сергеевич, вам некоторое время придется побыть под подпиской о невыезде.

— Возможно ли это время провести у отца в деревне? — спросил я.

— Все зависит от вас, как только вы дадите мне ответ на интересующий меня вопрос, — улыбнулся следователь, и я заметил, как его глаза как-то странно блеснули.

«Похоже, следователь тоже немного не в себе, иначе с чего ему проявлять такой интерес ко мне?», — подумал я. Между тем, следователь зарыл свою папку и поднялся со стула.

— Выздоравливайте поскорее и тогда мы вернемся к нашему разговору.

— Непременно вернемся, — пообещал я в спину следователю.

Тот повернулся, и в очередной раз его глаза сверкнули красным. Дверь за ним закрылась.

— Дышите ровнее, Сергей, знаю, что вы никого не убивали, поэтому и не пускал его к вам, не смотря на его требования, но сегодня он каким-то образом просочился сюда. Наверно кто-то из медсестер напортачил, — сказал врач, разводя руками.

— Да вот, гад утверждал, что я убил какого-то алкаша в Краснинском районе.

— Если бы вы были таким убийцей алкашей, то справились бы и с напавшим на вас, — улыбнулся врач, — Говорил с нашим патологоанатомом Ульяной, и она сказала, что затрудняется установить точное время смерти данного гражданина, пошутила что, судя по состоянию, тело мертво уже несколько дней.

Я лишь улыбнулся.

— Ульяна девушка молодая, в вопросах вскрытия не опытная, могла и напутать, сказал врач, усаживаясь на табуретку.

— Хорошо, что молодая, может познакомиться с ней? — решил я поддержать юмор врача.

— Вижу, вы идете на поправку, — хмыкнул врач, но затем посерьезнел и произнес, — Ульяна — девочка особенная и больше предпочитает мертвых мужчин, чем живых.

— Вы наверно шутите, — сказал я.

— Ничуть, ведь я лучше других знаю собственную дочь.

Глава 4

Наконец, я оказался на улице. Как же приятно дышать свежим воздухом. Сделал глубокий вздох, и блаженно зажмурился. Морозный воздух в сочетании с ярким солнцем — красота. «Эх, хорошо-то как», — подумал я и заметил, как шторка на окне отделения аккуратно ушла в сторону. Медсестра Людмила рассматривала меня буквально с гастрономическим интересом, но заметив, что я смотрю на окно, поспешно ретировалась.

Я вышел за металлические черные ворота и оказался у дороги. Перешел через пешеходный переход и вышел к стоянке такси.

— Пушкина, дом шестьдесят девять, — назвал я адрес.

— Две сотни, — назвал водитель цену.

— Поехали, — махнул я рукой.

Хрен с тем, что дорого, врач советовал первое время поменьше переохлаждаться, а значит, нужно себя беречь. Хорошо, что врач выпустил меня из отделения, видимо, понял, что иначе я сбегу.

Минут через десять неспешной езды пожилой таксист высадил меня у магазина. Как хорошо, что предусмотрительный Иваныч передал мне одежду, а то пришлось бы ждать, пока приедут родители, а им лучше не знать о случившемся со мной.

— О, какие люди, — Иваныч пожал мне руку, когда я зашел в магазин. — Выписали или сбежал? — поинтересовался напарник.

— Пришлось написать заявление, а иначе не хотели отпускать, — сказал я.

— Тебя тут искал некто Свинцов, — сказал Иваныч, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Приходил ко мне в больницу. Редкостный гад. Утверждал, что у него есть неопровержимые доказательства моей причастности к убийству.

— Он и меня расспрашивал, не замечал ли я чего подозрительного, как ты обычно проводишь выходные, и в каких районах бываешь, — сказал напарник.

Спустя пару секунд он махнул рукой и, ухмыляясь, произнес:

— Про того психа с ножом сюжет сняли, про тебя там тоже рассказали, что ты в тяжелом состоянии, но оказал достойное сопротивление.

— Надеюсь, там говорится, что я сражался, как лев? — с интересом уточнил я.

— Смеешься? Там даже запись с камеры наблюдения фигурирует, — сказал Иваныч, возвращаясь за кассу.

— Иваныч, тут такое дело, мне сейчас мокрое дело шьют, и, вероятно, пока не закончится следствие, вряд ли позволят работать. Поэтому, если не возражаешь, сегодня я поеду домой.

— Да понимаю я все, лечись, поправляй здоровье, — сказал Иваныч. — Будем думать, шеф тебя в беде не бросит и поможет с адвокатом, ты же ничего не делал, а пули не делают тебя убийцей, просто то, что их нашли не там, где нужно, вот это осложняет дело.

— Тут я с тобой полностью согласен, но следователь, увы, не верит в совпадения, у него работа такая, сомневаться, — ответил я напарнику.

Я прошел мимо Иваныча в подсобку и забрал барсетку с документами.

— Ладно, поеду домой, надо продуктов купить и восстанавливать силы. Буду лежать, и читать книги, смотреть телевизор и набираться сил.

— Давай отдыхай, только вот я бы на твоем месте в церковь заехал и хотя бы свечку поставил. Тебя же явно ангел-хранитель спас, мужик же едва тебе горло не перехватил, — сказал Иваныч.