Страница 92 из 94
Темно, тихо. Меня колышет на волшебных волнах счастья. Это первое, что я начала осознавать после взрыва. Никогда не думала, что умирать так приятно. Только не могу пронять куда я попала: в ад или рай. Тоннеля не помню и света в его конце тоже. Плевать, главное, что ничего не болит, потому, что тело не ощущаю совсем. Осталась только душа. И мне хорошо, и спокойно. Наконец-то всё осталось где-то там, а впереди – вечность и тишина. Я прислушалась к тишине и почему-то мне показалось, что где-то далеко, как за глухой стеной кто-то кричит, голосом Шалеи.
- Не вытаскивай её, слышишь?! Неси прямо в кресле. Ты совсем, дебил, что-ли? Не трогай ремни, я сказала!
Я улыбнулась мысленно, даже сейчас подруга ругается с кем-то из-за моего тела. Милая, оно мне уже не пригодится, я теперь, как ветерок, свободная и легкая. Я даже музыку услышала, нежную, как перезвон серебряных колокольчиков. Хорошо-то как! Я неслась за этим звоном, который постепенно начал перерастать в журчание воды, а потом почему-то замедлился до невозможности и начал увязать, как в густом киселе, пока не превратился в гул на одной ноте, который никак не кончался и начал просто сводить меня с ума. Я заметалась, пытаясь спрятаться от этого ужасного звука, но у меня ничего не получалось. В полной тьме, такой густой и вязкой, не было выхода, и когда я уже почти перестала соображать, предо мной возникло огромное лицо какого-то знакомого парня, который посветил на меня фонариком и сказал очень внятно и громко, как будто глас Бога с неба:
- Всё в порядке, я же сказал, что жива! Выйдите все, не мешайтесь! – каждое слово многократным эхо повторялось и в конце концов слилось в какофонию, в результате чего я отключилась.
***
Второе моё осознание себя было не таким приятным, как первое. Точнее сказать, очень неприятным. Мне казалось, что болит каждая клеточка моего тела, особенно голова. А ещё очень хотелось пить, но сказать у меня не получилось, а все попытки простонать или хотя бы двинуть пальцем закончились тем, что от натуги и раздражения я просто громко выдохнула. Этого оказалось достаточным, потому что всё вокруг пришло в движение: мне потрогали лоб, руки, ноги, поставили холодные датчики на виски, отклеили что-то липучее от груди, поочерёдно открыли оба глаза, потом вставили в рот трубочку и по каплям стали вливать воду. Растерявшись от всех манипуляций, на последнее я не сразу обратила внимание, но когда поняла, что меня пытаются напоить, то попыталось высосать из этой трубочки побольше. И в какой-то момент у меня стало получаться. Только сил совсем не было и уже поле двух хороших глотков, я затихла.
- Вот и хорошо! А теперь я Вас немного полечу, и станет сразу легче, - сказал голос всё того же парня, и он положил мне на виски свои руки, от которых исходило очень приятное тепло, втекающее в меня и дающее избавление от боли. Хотелось мурлыкать и спать.
- Всё, на сегодня хватит, иначе опьянеете от передозировки, - сказал этот нехороший человек и убрал руки, которые мне очень хотелось схватить и положить обратно.
Я не знаю сколько проспала, но есть хотелось ужасно, я просто умирала с голода. Дежавю, какое-то. Если ещё Сирен будет меня сейчас кормить бульоном, то я буду долго смеяться… Сирен… Что с ним произошло, жив ли он?
- Мммм, - простонала я и сразу почувствовала прикосновение мужской руки к своей ладони.
Я боялась открыть глаза и увидеть кого-то другого. Так распереживалась, что у меня непроизвольно скатилась на подушку слеза.
- Тише, тише, - услышала я, такой уже родной, голос, - уже всё нормально, не надо переживать. Мы дома, - он поднял мою руку и поцеловал.
- Придётся мне опять тебя кормить, горе ты моё. Глаза хотя бы можешь открыть?
Я попыталась. С трудом, но у меня получилось. Когда я сфокусировала взгляд, то обнаружила, что лежу всё в той же комнате, как тогда, после гибели грона. И рядом со мной на стуле сидит принц, бледный и немного похудевший, но вполне здоровый и держит такую же миску с бульоном. О, нет!
- О, да, дорогая! – сказал он, поставил на тумбочку миску, приподнял меня за спину, положил несколько подушек под неё, и взялся кормить меня. Лучше бы рассказал, что произошло и каким образом мы оказались здесь.
- Сейчас всё расскажу. Буду тебя кормить и рассказывать, - сказал он, как ни в чём не бывая, выливая мне в открытый рот первую ложку.
Кроме открытого рта у меня были ещё и глаза выпученные, от того, что я поняла, что он просто читаем мои мысли!
- Да, да, читаю. Не удивляйся дорогая, это последствия связи, образовавшейся между мной и тобой. Поэтому не напрягайся, можешь просто думать, а я буду отвечать.
«Какой ещё связи? У нас с тобой не было связи!»
- Не возмущайся! Это совсем другая связь, хотя мне нравиться направление, в котором ты подумала, - этот гад влил в мой, опять открывшейся от возмущения, рот, ещё пару ложек бульона.
- Давай об этом поговорим позже. Ты же хотела узнать, что произошло? Так вот слушай, - он кормил меня, как маленького ребёнка и рассказывал историю нашего спасения.
- Начнём с того, что ваша с Яной подруга, Виктория, вышла на связь и рассказала ей о своём видении и ловушке, которая меня ждала. Яна, поскольку Роккен уже улетел со мной, побежала к королеве и всё ей рассказала. В итоге мама связалась и Зивертроном и попросила помочь. Ты же знаешь, что эйо – народ, который не лезет в чужие дела и разборки, но в этот раз он сделал исключение, потому что понял, без его вмешательства последствия будут ещё хуже. Кроме того, он был вместе с Шалеей, и она категорически настояла, чтобы он взял её с собой. Поэтому, было принято решение разделиться: он полетел за мной, а Шалея – за тобой. Когда тебя отбросило, после выброса заряда, который превысил критическую массу для пушки, она тебя поймала, хотя и не сразу, слишком большая была скорость. Ты сильно пострадала, больше всего от энергетического истощения, потому что превысила предел своих возможностей, но также и с результате столкновения капсулы с метеоритом и последующей разгерметизацией. Она молодец, успела доставить тебя на корабль до начала необратимых изменений, где тебя поместили в медицинскую капсулу. А дома уже наш кудесник Леон быстро восстановил все повреждения. Так что, теперь ты - как новенькая.