Страница 19 из 26
Удивительная тишина окутала мир — настолько полная, что звуки умирали в ней, не успев родиться. Не скрипела тропинка под ногами, а двое людей, бредущих в глубоком снегу, казалось, не дышали. Двое шли мимо витрин, похожих на гигантские аквариумы, в темной глубине которых что-то плескалось, и Марк думал, а не очутился ли он случайно на другой планете? Но вот, как из-под толстого слоя грима проступает настоящее лицо, сквозь чужой и пугающий облик стал проглядывать знакомый город, только неряшливый, обреченный и безобразно одряхлевший.
Железные палки, торчащие из снега — не здесь ли была трамвайная остановка? Даже представить невозможно, что по этой улице когда-то ходили трамваи. Там, под сугробами протянулись рельсы — две крепкие струны, связавшие воедино множество разных миров и судеб, времен и эпох.
Темной громадой надвинулся парк, и то ли Марку померещилось, то ли в самом деле среди голых ветвей затеплился зеленый огонек. Но чуда не случилось. Едва различимая дорожка оставалась пустой. Скамейка с ломаной спинкой вросла в сугроб, напоминая перевернутую лодку. Почему-то в парке запустение ощущалось с особой силой, точно именно здесь находилось сердце города — небьющееся сердце, от которого волнами расходились омертвение и холод.
А что там? Поворот на улицу Климова? У Марка спутались в голове все названия, да они и не имели значения, потому что от зданий остались одни лишь обглоданные временем скелеты. Пустые глазницы окон, казалось, издевательски подмигивали: видишь, тут никого больше нет, а ты все упустил, все прозевал в своей жизни. В одном из домов когда-то жила Алена. Где она теперь? А если пройти дальше — но Марк понятия не имел, куда — то можно навестить родительскую берлогу, наверняка такую же разоренную, как и все вокруг.
- Стой! - испуганно скомандовала Мира и дернула его за рукав.
Марк обернулся. Его спутница застыла соляным столбом, жалкая, побледневшая. Двое в пятнистом камуфляже появились из-за угла. Они шагали по рыхлому снегу, как по асфальту, не оставляя следов, и смеялись. Шаталы. Руки в карманах. Мерзкие ухмылочки и расхлябанная походка. Они шли мимо, не глядя по сторонам. Отчего же Марку казалось, что говорят о нем?
Шаталы искали его — и нашли, а теперь играли с ним, будто кошки с мышкой. Отпускали и смотрели, куда он побежит, чтобы тут же накрыть мягкой лапой. Оглушить, но не до смерти, чтобы не испортить забаву. Охотники. Он провожал взлядом своих врагов, каждой мышцей ощущая их смех, их резкие голоса и глумливое веселье.
- Фухх, пронесло... - выдохнула Мира. - Не заметили нас.
Марк видел, что глаза у нее круглые от страха.
- Ты уверена?
- Если бы заметили — увели бы с собой, - уверенно сказала она. - Как твою Алену. И все тогда, поминай, как звали.
- А мы бы не пошли. Их двое и нас двое. У них что, есть оружие?
Мира вздохнула.
- Ты не понимаешь. С ними нельзя не пойти. И дело не в оружии. Просто у них — такая сила, которая... ну, в общем, у нас ее нет.
- Они — такие же люди, как и мы, - хорохорился Марк. - Что они, другой породы?
Его руки и ноги все еще были мягкими, как студень, а между лопаток высыхал липкий пот. Но откуда-то из глубины сердца уже поднималась злость. Эти твари мучают и запугивают целый город! Они увели Алену!
- Их сила — наш страх, - подумал он вслух.
- Ну, хватит, - разозлилась Мира. - Да, другой породы. Ты, братишка, просто дурак. Говоришь о том, чего не знаешь. Прямо как этот алкаш — Васнецов.
- А что с ним?
- Да вот.
Марк поднял глаза. Перед ними высился обычный пятиэтажный дом, только запущенный до безобразия. Битые стекла и гнутые перильца балконов. Облезлые стены, крашеные в неизвестно какой цвет. Кривые, поросшие бахромой сосулек карнизы. Косые углы и грубо выломанная дверь подъезда, хлопавшая на одной петле. Здание словно расползалось по швам, но в окне первого этажа плавало блеклое пятно света. То ли керосинка, то ли свеча. Мира стояла рядом и гнусила что-то о красной тряпке для быка, о том, что только последний идиот может быть таким неосторожным, но Марк ее уже не слушал. Крохотный огонек во тьме пробудил в нем — не воспоминания даже, а смутные ощущения. Так мерцали солнечные искры в разноцветных глазах Алены. Так подмигивали лампочки на маленькой елке, а если отмотать время назад — в самое детство, то много чего можно отыскать: и поход на городское кладбище с карманным фонариком, и ловля светлячков ночью в парке...
- Эй, - Мира толкнула его под локоть. - Дальше иди сам. Васнецов меня терпеть не может. И не говори, что это я тебя привела. А то...
Она махнула рукой. Марку в ее жесте почудились одновременно отчаяние и угроза.
- Хорошо.
- И вообще не болтай лишнего. Спроси про свою Алену — и назад. Первая дверь налево.
В темном подъезде он замешкался. Подождал, пока сквозь сплошную черноту проступили серые контуры притолоки, которые с каждой минутой становились отчетливее. Скоро он будет видеть, как волк.
Дверь оказалась не заперта, вернее, заперта символически — при первом же рывке отлетела накинутая изнутри щеколда. Марк вступил в узкую прихожую, а оттуда — в комнату, настолько просторную, что ее границы терялись во мраке. Впрочем, он тут же сообразил, что это иллюзия, созданная прихотливой игрой светотени. И вот уже из угольной пустоты сложилась нелепая махина шкафа, и длинный диван, а может, и просто стоящая вдоль стены лавка, и более светлый прямоугольник окна, и еще что-то — низкое, квадратное, по-видимому, тумбочка или большая коробка.
Посреди комнаты громоздился стол, на котором горела свеча, стояли бутылка и полная стопка водки, лежало что-то в промасленном пакете. Марк подумал — закуска, а так, конечно, кто знает. За столом сидел мужик в телогрейке и меланхолично смотрел на крохотный язычок пламени.