Страница 18 из 26
Марк скрипнул зубами.
- Не шути так.
- А я не шучу. Охотники — те же волки. Обычно на людей не нападают, но как соберутся стаей, да с голодухи... Ладно, не дрейфь, сказала же — вряд ли. Что-то в ней, видно, есть, в твоей Алене, что их привлекло. Шаталы голые кости не грызут. Как говоришь, ее фамилия?
- Васнецова.
- Что-то знакомое, - вспоминая, Мира покусывала губы и морщила лоб — ни дать, ни взять школьница за решением трудной задачки. - Есть у нас один алкаш с такой фамилией, случайно, не родственник твоей Алене?
- Не знаю, - честно признался Марк. - А как его найти?
Мира вздохнула.
- Без меня не найдешь. Заблудишься и где-нибудь в сугробе замерзнешь. Это тебе не верхний город... Там все по линеечке, а у нас — лабиринты и трущобы. Да и зачем он тебе?
- Хоть какая-то ниточка.
- Ладно, утром провожу тебя, покажу, где этот хмырь обитается. А сейчас — спать. Хватит
на сегодня.
Марк покорно кивнул. От усталости кружилась голова и позвоночник сделался точно поролоновый, тело кренилось то в одну, то в другую сторону. Он поискал глазами — куда лечь. Кроме постели с грязным бельем в комнате ничего подходящего не было. Его передернуло от отвращения. Наконец-то, Марк осознал, какие чувства внушала ему Мира. Брезгливость и страх. Как будто не человек перед ним, не симпатичная, в общем-то, девчонка, а гигантский паук или таракан.
- Эй, - донеслось до него, как сквозь вату, - да ты уже дрыхнешь, сидя на стуле. Во даешь, братишка! Ну-ка, пошли...
Свет, и без того неяркий, померк. Марк почувствовал, что его хватают под мышки и куда-то волокут. Закидывают на кровать, как мешок с картошкой...
А может, это был всего лишь сон. Довольное сопение у него над ухом. Затхлый дух от постели и резкую боль в левом колене — ударился о нечто твердое, вероятно, ножку стола. Это было последнее, что он запомнил, перед тем как провалился в сон.
Глава 6
Марку снилась Алена, она обнимала его, прижимаясь всем телом. Они лежали вдвоем на узкой кровати, сцепив ноги, и дышали в унисон. В спальне, запечатанной, будто консервная банка, низким, грязным потолком, стремительно кончался воздух. С каждым вздохом его становилось меньше и меньше, и все сильнее кружилась голова. Мир темнел и съеживался, увядая, как сорванный цветок. Марк задыхался, а любимая, гибкая, словно вьюнок, все крепче прижималась к нему.
- Алена, - он пытался освободиться, но не мог. Тело налилось такой тяжестью, что малейшее движение давалось с трудом. На мгновение Марку показалось, что не хрупкая женщина обнимает его, а гигантский питон сдавливает своими кольцами. - Милая, подвинься немного... Дай вздохнуть.
Тяжелая рука легла ему на грудь. Марк скосил глаза — кисть незнакомая, длиннопалая и бледная, опухшая в суставах. Хрупкая на вид, а давит крепко, будто мужская. Не Аленина рука. Оборотень! У Марка все внутри похолодело. Нет никого страшнее врага в образе друга, тем более — в образе любимой женщины.
«Уходи, я знаю, кто ты!» - он изо всех сил оттолкнул чудовище, и едва не упал с постели.
Кошмар медленно рассеивался, уступая место другому — столь же пугающему. Тесная комнатка без окна, убогая мебель и земляные стены. За столом сидела Мира с неизменной кружкой кипятка в руках и смотрела на Марка.
- Ну, ты и дрыхнешь, братишка. Вставай, пошли к твоему алкашу. Перекусить хочешь?
Марк пошевелился, но тяжесть в груди и чувство сдавливания не исчезли. Невидимая Алена — которая и не Алена вовсе — продолжала его обнимать. Ощущение казалось настолько реальным, что он усомнился — где сон, а где явь? В самом ли деле он проснулся? Не бредит ли в лихорадке? Захотелось дотронуться до сидящей напротив девчонки, убедиться, что она — не плод его больной фантазии.
С трудом приподнявшись, Марк сел на кровати, свесив ноги на каменный пол, от которого тянуло жутким холодом. Теперь к головокружению и тяжести прибавилась тошнота. Неужели отравился? Ну, не водой же! А может, это от голода?
- Хочу, - выдавил он из себя, тщетно пытаясь вспомнить, когда ел в последний раз. - А что у нас на завтрак?
Мира усмехнулась.
- Сухарь с кипятком. На завтрак, на обед и на ужин. И так — каждый день. А ты что думал?
Марк покачал головой. Спорить или о чем-то спрашивать у него не было сил.
От еды, пусть и такой скудной, стало полегче. Хотя ком в желудке не рассосался и перекатывался, будто кусок студня, мысли прояснились. Еле переставляя ноги и на ходу застегивая пальто, Марк добрел до лестницы и вслед за названной «сестренкой» поднялся наверх.
Пока он спал, в городе то ли еще не рассвело, то ли уже стемнело. Во всяком случае, их приветствовала все та же глухая ночь. Снегопад прекратился, и тучи разошлись, даже выпустили на свободу вялую и хрупкую, как сухой лист, луну. Серое, лишь у самого горизонта тронутое зеленоватым свечением небо угрюмо нависало над спящими домами, едва не касаясь крыш. Бледно серебрился снег, протоптанный единственной стежкой следов.
Из-за стекла, облитые таким же пепельным светом, безглазо таращились голые манекены. Словно в молитве, они тянули к дороге тонкие, длинные руки. Марк кивнул им, как старым знакомым.
- Не смотри туда, - резко сказала Мира.
Отвращение исказило ее детское лицо, делая его неожиданно взрослым и порочным.
- Почему?
- Просто иди и не крути головой по сторонам. Эти не любят, когда на них пялятся, могут не так тебя понять.
- Ты про кого?
- Гляди под ноги, а?
Марк послушно опустил взгляд, но все равно не удержался — скосил глаза на стеклянную витрину. Ему почудилось, что манекены изменили позы — мужчина распрямил плечи и упер кулаки в бока, а женщина поднесла к губам ладонь, будто собираясь послать воздушный поцелуй.