Страница 24 из 62
Во время завтрака за столом ощущалось напряжение. Служитель задумался над историей, наспех пересказанной ему Уильрихом. Ситуация непростая - если Касл напрямую спросит кто такая Анна, Служитель не сможет скрыть правду, а правда очень и очень загадочна и сам он еще не разобрался что к чему. Это означало, что речь свою нужно строить так, чтобы избегать прямых ответов. А Служитель не был искусным дипломатом. Значит надо успеть переговорить с женщиной, узнать кто она, откуда, ведь из сбивчивого отчета юноши он понял только одно - Анна каким-то образом попала к ним из другого мира. А про это никто никогда не слышал.
Берта засыпала над своей тарелкой. Ей, привыкшей к тишине своей кельи, трудно дались последние дни, проведенные в постоянной скачке. И как бы не хотелось ей переговорить с Анной, усталость брала свое.
Касл сидел рядом с Анной и несмотря на их близость, чувствовал некую холодность, исходившую от женщины. Несколько раз он брал ее за руку. Руку она не убирала, но ни разу он не дождался пожатия в ответ. Мужчина списал это на присутствие Служителя, в обществе которого, Анна видимо робела. Потом он углубился в свои мысли. Ему нужно срочно заручиться поддержкой Лины, на официальное признание его вдовцом, затем он сможет взять Анну в жены, а это решение он принял еще вчера за ужином, когда не мог оторвать взгляда от самой прекрасной и желанной женщины. Он вспомнил то впечатление, когда увидел ее снимающей змеиную шкурку, потом, когда увидел ее в платье. Ту грацию, с которой она, приветствуя входящего мужчину, присела в странном, но очень манящем поклоне. Здесь женщины не кланялись мужчинам, но в исполнении Анны, поклон был настолько естественным... Может там, откуда она прибыла, была такая манера здороваться? Приседать при виде мужчины? Забавно.
Дальше его мысли заскользили в ином направлении. Нужно уладить столько формальностей, ознакомить Служителя с последними записями в домовой книге.
Анна молча ковыряла ложкой в своей тарелке. Аппетита не было, было только одно желание - поскорее сбежать из этого замка. Сбежать все равно куда. Она не понимала, как еще вчера такой соблазнительный и, что греха таить, желанный мужчина, превратился для нее в предмет неосознанного раздражения. Она терпела его прикосновения, его улыбку, обращенную только к ней, чувствовала его страсть, но ничего не могла с собой поделать. Касл ей окончательно разонравился и теперь его общество тяготило.
И только Лина с Уильрихом не замечали напряжения, нависшего в обеденном зале. Они сидели на разных концах стола, но это не мешало им общаться друг с другом. Они перемигивались, корчили рожицы. Когда им казалось, что никто не обращает на них внимания, показывали друг-другу язык и смеялись, приложив кулачок ко рту. Они насытились первыми и теперь нетерпеливо ждали, когда же можно будет встать из-за стола и, наконец наговориться всласть.