Надежда

– Кристина Старк. Крылья.

Рома ушёл домой, чтобы принять душ, переодеться и поесть. Последний пункт был для него обязательным или его ждали разборки со мной, а этого, поверьте, не хочется никому.

Я уже собиралась немного поспать, когда в дверь палаты неуверенно постучали. Алекс. Я знала, что это он. Потому что просто знала, и всё тут.

– Привет. Ты не против, я хотел поговорить?

– Заходи, – уверенно сказала я, а у самой уверенности не хватило бы, даже чтобы на секунду поднять на него глаза.

– Мне нужно извиниться перед тобой.

– Не надо. Ты не виноват.

Он замолчал. Я упорно рассматривала бледно–зелёные кружочки на моей простыне.

– Что я могу для тебя сделать?

Я сама не верила в то, о чём собиралась его просить. В груди бились полумёртвые бабочки. Они кусались, царапали крыльями стенки лёгких, разрывали меня изнутри. Я… Мне было больно. Это всё, что я знала сейчас. Я знала только свою боль. И… Я сделала свой выбор. И выбрала я не Алекса. Наверно, даже не Рому. Я выбрала себя. Я больше не хочу чувствовать трепет умирающих бабочек. Я не хочу ощущать давление в груди. Я хочу, чтобы воспоминания отпустили меня на свободу, потому что, даже будучи забытыми, они держали меня в плену, сковав мою душу железными обручами.

– Пожалуйста… Пожалуйста, больше не целуй меня. Никогда. Забудь про свою долбанную любовь к той девчонке из дома напротив. Забудь обо мне. Забудь обо всём, что между нами было. Будь мне братом. Это – всё, чего я хочу.

Он долго смотрел на меня взглядом, от которого девочки тают, как мороженое в тёплых детских руках. Потом он развернулся и вышел из моей палаты.

Утром явилась неожиданная гостья. Кэтрин. Сказала, что остальные придут чуть позже.

– Ну как ты тут, мой дьявольски невезучий инвалид? Тебя хоть кормят? Выглядишь, как скелет, обтянутый кожей.

– Ты мне наверно не поверишь, но сейчас, эта проблема стоит в конце списка.

– Ты права, не поверю. Джерард хоть смотрит на тебя? Я бы на его месте приходила с чёрной повязкой на глазах.

– Очень смешно. Ты всегда умела поднять мне настроение!

– Ладно, ладно. Джерард от тебя не сильно отстал. Видела его сегодня на парковке. Мешок с костями, хуже просто некуда! Довела ты его, девочка. Что, думаешь, ему отца мало?

Я закрыла глаза, пропустив через себя его страдания, его боль, его страх. Мне захотелось закричать в туже чёртову секунду. А ведь это только малая часть того, что чувствует он, я в этом уверена.

– Ну полно, страдалица! За мои мерзкие слова можешь спросить всё, о чём только пожелаешь узнать. Я скажу правду, честное пионерское! Только не спрашивай, какие пончики я люблю больше всего. Их просто грешно сравнивать.

– Расскажи мне вот что, дорогая, – начала я, – Алекс кое–что рассказал мне про Макса. То, что раньше вы были друзьями. Расскажи–ка мне, что у тебя с ним. И расскажи немедленно, иначе я прямо сейчас встану с этой койки и надеру тебе зад своими забинтованными ножками!

Она опустила взгляд на свои руки. Я видела, как побелело её лицо. Неужели, ей так больно?

– Ну, если вкратце, то мы с детства были хорошими друзьями, пока он не ввязался в компанию самых популярных парней в школе. Как он туда попал, ума не приложу. Видимо для пропуска потребовалось только умение курить. Вот он и научился, дурак. А там ему видно и нашептали, что я жирная, и как он вообще мог со мной общаться.

Она всхлипнула. Её руки дрожали. Не знаю, что она должна была чувствовать по этому поводу. По крайней мере обиду. Но это уже ни в какие ворота!

– Ты не жирная. На самом деле, ты очень красивая. Ты хоть видела себя в зеркало?! Да я мечтаю о такой фигуре, как у тебя. А Максим твой просто идиот, раз не видит, какая ты замечательная.

Бедная Кэтрин. Как вообще можно было подумать, что она некрасива? Это противное словно "жирная" ей абсолютно не подходит. Но я видела, что она в это ни за что не поверит. Её предали. Я не знала, какого это. Меня никогда никто не предавал. Но я вижу, что ей больно. Так больно, что будь у неё лезвие, она бы полоснула себя по венам.

– Если бы я могла двигаться, я бы тебя обняла.

Кэтрин прерывисто засмеялась.

– Я знаю, – сказала она, – Иногда я ужасно скучаю по тем временам, когда мы были друзьями. Но это глупо, потому что он уже давно не тот мальчик, которого я знала.

– Тебе пора забыть об этом ублюдке. У тебя будет ещё миллион парней.

– Если все они будут такими же, как Макс, я повешусь после второго. Я уже готова это сделать.

– Эй, ты же знаешь, он того не стоит, – я понимала, что она шутит, но всё равно страшно за неё перепугалась.