Пустыне снится снег

Это был не разговор – сплошное дурачество и кривляние. Я надела свой самый яркий костюм с перьями и цветными бусинами, распустила волосы, зная, что мужчине это нравится, и кувыркалась, кружилась, даже отталкивалась от стен, скача, словно макака. Правда, делала это по возможности красиво, и Ашри, хотя и смеялся, смотрел на меня пристально и странно. Я чувствовала, что любое мое движение он подмечает, находит смысл даже в ритме сердца, и ждет подходящего момента, чтобы сделать индивидуальный танец парным.

Через несколько минут выветрилась из меня глупость, и на место ей пришло тихое удовольствие. Хотелось чего-то невообразимого, неожиданного. Я стремительно прыгнула к Ашри и повалила его навзничь, чтобы сразу попасться в кольцо крепких рук.

– Танец окончен? – усмехнулся мужчина.

Словно в ответ заиграла музыка совершенно другого плана – быстрая, заводная – и Ашри ловко поднялся, держа меня за пояс. Теперь дурачились оба, и не знаю, кто выглядел смешней: я в своем неуместном костюме, или Ашри в спадающих штанах и с торчащими дыбом волосами.

Он прижимал меня все плотнее, и теперь я точно знала, как танцуют супруги. Это была очевидная сексуальность, необузданность и желание в каждом прикосновении. Мы остановились возле стены, и Ашри щелкнул выключателем. Теперь вокруг было темно, только музыка и неясные отблески снега подсказывали, где отыскать постель.

Теплые мужские пальцы тронули мой живот, коснулись неприкрытого бедра, скользнули выше… Я погладила его грудь и запрокинула голову, мягко касаясь сухих и теплых губ. Ответный поцелуй пробрал до самого нутра, сделал слабой и податливой. Недостаточно раскованная при свете, в темноте я стала смелее, и этого хватило, чтобы Ашри превратился в голодного, яростного зверя. Я доверяла ему: даже поддавшись страсти, став жестким и требовательным, он бы не причинил мне вреда. Одежда была не сброшена – сорвана, откинута прочь. Ашри бросил меня на кровать, и через мгновение оказался сверху. Его губы накрыли мои, и вскрикнуть не получилось. Так трудно и заполняющее, и приятно до дрожи… Я очумела. Мне хотелось больше и дольше, и было страшно уже не боли, а того, что Ашри остановится. Дыхание его было обжигающим, а мне не хватало моего. И пусть бесстыдно, и пусть я не понимаю, что делаю. Главным было тягучее, прекрасное ощущение единства, что рождало кругом постели всполохи света и заставляло меня все сильнее прогибаться навстречу безжалостным толчкам.

А потом я вскрикнула, пытаясь справиться с волной крупной дрожи, и не смогла – сдалась, потерялась в надежных руках. И смутилась, когда Ашри с улыбкой посмотрел мне в глаза.

– Ты чудесная, Мира.

– И ты чудесный, Ашри. То есть мне было замечательно… А теперь еще лучше… Нет, не так. Мне всегда хорошо рядом с тобой, но когда ты такой – я забываюсь. Голова отключается, одно только сердце стучит, и тело жаждет.

– Мне очень приятно это слышать, – тихо сказал он, склоняясь и мягко прикусывая мое ухо. – Повторим?

– Сейчас? – испугалась я.

– Угу. В ванной, например.

Меня объяло любопытство, и захотелось тотчас согласиться, но для начала я спросила:

– А ничего, что мы ребят одних бросили?

– О, не беспокойся. Гаяр здесь отлично ориентируется. Да он и сам попросил оставить их наедине. Сказал, что ты наверняка захочет успокоить Кэсьен, и попросил не делать этого. 

– Он справится?

– Уверен в этом.

– Тогда пойдем принимать ванную.

В итоге мы провалялись там полчаса – безо всяких приставаний, просто чувствуя друг друга. Я расслабилась и задремала, а проснулась оттого, что Ашри тихо напевал какую-то мелодию. Боясь спугнуть его, я не открывала глаз – слушала жадно и внимательно. У мужчины был красивый, нестандартный голос, хрипловатый и чарующий. Он поглаживал меня по влажным волосам, и я чувствовала, как в ритме песни стучит его сердце. Было в этом то самое, светлое волшебство, и покинувший нас дух не казался страшным. Я сама не заметила, как рука моя опустилась вниз, к бедрам мужчины, и он тотчас замолчал.

– Прости.

– Ничего, – тоже шепотом отозвался он. – Мне нравится. Твои пальцы восхитительно нежные… продолжай, если хочешь.

– Ты потом еще споешь мне?

– Да, если таково твое желание, хотя я делаю это весьма посредственно.

Я решила не переубеждать его прямо сейчас. Выражу свое восхищение позже, после того, как мы насытимся. Голод вернулся – такой, как и прежде, и это удивляло и смущало меня.

– А можно я?..

– Да.

Я коснулась его внизу с величайшей осторожностью – и покраснела. Что делать? Просто погладить? Мне хотелось зайти дальше, и Ашри замер, прикрыв глаза – ждал, разрешал мне быть смелой. И я решилась, действуя инстинктивно, пробуя и наслаждаясь. Всего лишь ласковые прикосновения, но какой от них был эффект! Я не заметила, как разгорячилась сама, как легла на Ашри сверху и начала целовать его…

А в себя пришла уже в постели, вытертая насухо, укрытая теплым пледом, в объятьях любимого. Голая. Ослабевшая. Абсолютно счастливая... Всю ночь мне снилась белая пустыня в голубых озерах, где мы с Ашри купались и наслаждались друг другом, и не было места прекрасней бесконечного мягкого полотна. Мириады песчинок, и в каждой – сияющая вселенная, живая и горячая, а глубины вод полны звезд, искрятся, играют радугой.

Когда солнце село, мы долго гуляли вдоль лунной воды, и было совсем не холодно, потому что нас грели объятья и любовь. Я знала, что должна вспомнить что-то важное, но никак не могла сосредоточиться. Мы шли и шли, пока лунное серебро не сменила густая зелень сомкнувшихся над головами крон. И тогда лес начал нашептывать мне понятные только во сне истины, и звучали они на странной смеси дивноречья и тальмийского.