Пустыне снится снег

– Да. Даже в несчастливую. С другой стороны, я и в то счастье, которое каждый создает сам, верю.

– Тогда поверь и в магию. Едва ты ее впустишь и примешь, как почувствуешь необходимые для предстоящих испытаний силы.

– Ты предсказываешь будущее? – тихо спросила я.

Сейчас он снова выглядел пугающе привлекательным, и напоминал не воина – самого что ни на есть волшебника.

– Нет. Но я неплохо трактую знаки.

Мы уже довольно долго стояли на одном месте, и я почувствовала, как замерзли ноги.

– Так, – сразу заметил перемену в моем состоянии Ашри, – идем греться. По-моему, сегодня была отличная разминка.

Мы зашли в баню, мужчина тотчас стянул шапочку, выпуская смоляные волосы на свободу. Они были покороче, чем у Гаяра, но красивые, волнистые, с синим холодным блеском. А глаза стали темнее, и на раскрасневшейся от жара коже пролегли влажные дорожки.

– Не бойся, – сказал он, когда я опустила глаза, стараясь не разглядывать его сильное, поджарое, в изгибах мышц тело. – Можешь смотреть на меня сколько душе угодно, я не стеснительный.

– Прости. Мое поведение нелепо.

– Почему это? Я же тебя разглядываю.

Я улыбнулась.

– Мне двадцать пять, Ашри. Считается, что в этом возрасте девушка уже должна быть достаточно решительной для того, чтобы прямо смотреть на тех, кто ей нравится, и преподносить себя так, чтобы получать как можно больше комплиментов. Задумчивость и скоромность не в моде нынче. А я смелая только на сцене.

– Ну а мне тридцать пять, и я скучный, молчаливый тип. За юбками не гоняюсь, комплименты делаю только когда твердо уверен в их целесообразности. А еще я храплю, и это суровая правда.

– Храпом меня не напугаешь, – рассмеялась я. – Дедуля порой так громогласно это делает, что бабушка уходит спать в гостиную.

Мужчина улыбнулся, и мы еще немного поговорили о том, что любим читать перед сном, чтобы спалось крепче.  А потом встретились в вестибюле после душа и сушки, и Ашри снова подал мне руку.

– Не устала?

– Немного. Это хорошая, мягкая усталость, обожаю ее.

Он кивнул, довел меня до машины и помог сесть. По дороге мы вспоминали своих родственников, и мужчина рассказывал, какие жутковатые игры они придумывали мальчишками. Его открытость меня завораживала – он мог сообщать веселые, странные и порой шокирующие подробности с уверенным спокойствием, доверяя мне, словно родной. Оказывается, у Ашри родных братьев и сестер, как и у меня, не было. Единственный сын, он рос в ласке и любви, но благодаря строгости отца не превратился в избалованного и капризного парня.

– Мама, правда, порывалась меня к своему свитану пристегнуть, но все обошлось. Я никогда не был чересчур сильно привязан к родителям. Знаю, тебе это может показаться неправильным.

– Нет, что ты. Мне кажется, ты и мальчиком был достаточно самостоятелен.

– Верно, – кивнул он. – И всегда хотел как можно скорее стать взрослым, чтобы управлять своей судьбой.

Он остановился прямо под окнами, помог мне выйти и проводил до подъезда.

– Было здорово.

– И мне понравилось. Спасибо за помощь и поддержку!

– Это тебе спасибо, Мира. Никогда еще женщина не давала мне урок танцев.

Я улыбнулась и слегка покраснела.

– Мы обязательно еще потанцуем.

– Непременно, – сказал он, и как всегда мягко коснулся губами моей щеки. – До свидания.

– До встречи, – отозвалась я, и тронула было дверь, но передумала. – Ашри!

Мужчина уже был возле авто, и обернулся, встречая меня улыбкой. Решительно и твердо ступая, я подошла к нему и быстро, осторожно поцеловала в щеку.

– Доброй ночи.