Пустыне снится снег

На сей раз платье было без подъюбника, но тоже длинное и с длинными, сильно расширяющимися книзу рукавами. Целиком расшитое золотым по зеленому, довольно тяжелое, оно, тем не менее, не «душило» меня, несмотря на жару.

– Мне нравится, что туарские дизайнеры много внимания уделяют вышивке, – сказала я, сделав несколько плавных движений, отчего рукава красиво разлетелись. – И цвета, которые я прежде не носила, такие сложные и интересные.

Мужчина поймал меня за талию и, притянув к себе, поцеловал длинно и нежно.

– Ты очень точно описала наряд, и, смею надеяться, что тебе понравится дополнение к нему.

Мне бы, наверное, стоило менее эмоционально реагировать на новый подарок, но я закусила губы в предвкушении очередной красоты.

– Закрой глаза и повернись к зеркалу, – попросил Ашри.

Я послушалась и почувствовала, как волосы придавило нечто тяжелое.

– Ох!

– Именно такие налобные диадемы были популярны пару сотен лет назад. Погляди.

– Она древняя? – прошептала я, любуясь желтыми и темно-зелеными камнями в оплетении трав. – Невероятно красиво, у меня такого никогда не было!

– Принадлежала бабушке, и передается по наследству в роду Драхимди. Это желтые топазы и пыльные изумруды. Такие добывают только на Туаре. Ну, чего ты смутилась? Тебе очень идет, Мира.

Я знала уже, что украшения неразрывно связаны с культурой Туара, и что женщины здесь привыкли к ним, но сама никак не могла закрыть рот.

– Идеально подходит к платью. Как же так вышло, Ашри? Не верю, что это простое совпадение!

– Иначе как судьбой не назовешь, – улыбнулся он и обнял меня сзади. – Цвета хороши. Море, которое еще не штормит, но ему уже очень хочется стереть привычные границы, и темно-золотое солнце, что опустилось к самому горизонту. Ты как всегда чудесна, любимая, но, кажется, волнуешься.

– Боюсь, что твоя мама что-то учудит, – призналась я, касаясь самого крупного желтого камня в центре лба. – И, кстати, почему это украшение не принадлежит ей?

– Оно ей никогда не нравилось, как раз по причине цветов. Она любит что-то более яркое – рубины, например.

Свекровь приехала накануне, и не одна, а с двумя подругами, которые замучили меня вопросами.

– В присутствии отца она не позволит себе грубостей, – продолжил мужчина. – А то, что они тебя постоянно обо всем расспрашивают – это обычное любопытство.

– А дедуля с бабулей?

– Тоже под нашей защитой. Никаких гадостей, не переживай.  

Я кивнула, поправляя волосы. Мне казалось, что госпожа Драхимди, (или, как теперь следовало ее звать, Ирр Драхимди, то есть свекровь) непременно подготовит нам очередную ловушку, и уж точно не удержится от пламенной речи за ужином.

– Надеюсь.

– Идем?

От его крепкого пожатия стало спокойней. Пусть всё пройдет так, как суждено. В любом случае, мы уже были мужем и женой.

Блюд было так много, что я и половины не попробовала. Правильнее было бы назвать этот ужин «пиром», но время за разговорами и поздравлениями пролетело быстро и беззаботно. Едва сгустились сумерки, и прохладой укутало сад, как мы отправились под вековые кедры, где находилось особое место. Туары называли его «колодец предков», хотя это был не колодец, а специально созданный родник. Акид вел нас к нему, обняв за плечи, а следом шли только Гаяр и Кэс. В отличие от тальмийцеы, туары придавали большое значение таинству церемонии, и присутствовать могли лишь жених с невестой, отец жениха, и по одному свидетелю от венчаемых. 

– Итак, настало время мне благословить ваш союз, – улыбнулся он, когда мы встали перед большим светлым камнем, по которому стекал прозрачный поток воды. – И да поможет нам сила звезд, благость ночи и лунный свет женского начала.

Я знала, что на Туаре «мужскими» считались именно звезды – далекие, непознанные. Женщины же были куда более близки и понятны, совсем как Луна, но в то же время у каждой имелась и своя темная, потаенная сторона.

– Возьмитесь за руки, склоните головы, дети. Сейчас я наполню кубки, и вы выпьете родниковой воды, которая дарует прощение и опустошение. Брак всегда – новое начало. Семья – ваша сила, и да хранят предки вашу общую судьбу.

Он вручил нам по небольшой серебряной чаше, и я, ожидая обычного вкуса, едва не поперхнулась: вода была отнюдь не обычной. От нее свело холодом горло, но в следующий миг сладостью охватило внутренности. Я бы выпила не один стакан такой вкуснятины. Промелькнула даже мысль, что можно больше не есть сладостей, только бы мне позволили присосаться к роднику, и пить, пить до бесконечности…

– Пусть вас заполнит энергия созидания… – продолжал говорить Акид.

Ашри сжал мою руку, выводя из вкусного оцепенения, и я смогла улыбнуться. Мне нравилось слушать свекра, нравилось, что нас всего четверо в эти волшебные мгновения. Откуда взялась эта жадность и нежелание делиться чувствами? Даже бабуля с дедулей ждали в доме с остальными.

– Друзья-свидетели, подойдите ко мне. Ваши амулеты будут доказательством прочности этого союза.

Гаяр подал два небольших талисмана-броши в виде меча и щита. Носили их не на шее, а прикалывали к одежде изнутри, возле сердца. Они были сделаны из платины, и, несмотря на свой размер, наверняка очень дорого стоили. Оставалось надеяться, что в покупке не принимала участие Кэс.

Мы коснулись друг друга, одаривая амулетами, и Акид улыбнулся.

– Теперь ты можешь обнять свою жену, Ашри. Обними его крепко, Мира, потому что из этих объятьев родится дух вашей семьи.