Пустыне снится снег

Я сидела на берегу под раскидистой пальмой, с улыбкой наблюдая за плавающим в лагуне Ашри. Он любил подолгу плавать, и отлично нырял, в отличие от меня. Я же, устроившись в теньке, делала огромный замок из песка: с центральным высоченным дворцом, внутренним двором, крепостными стенами и рвом.

На сей раз, для того чтобы добраться до усадьбы, мы воспользовались самолетом на водных лыжах. Хорошо, что снова нашлось, с кем оставить Дару, хотя я и чувствовала угрызения совести, зная, что кошка будет по нам сильно скучать. Мы собирались задержаться в доме Драхимди на целых две недели – медовый месяц, от которого я не смогла отказаться.

– Семь дней здесь, и семь – на уединенном острове к югу от усадьбы, – сказал Ашри. – Отдохнем вдоволь сейчас, потому что потом неизвестно, когда получится.  

Вторая церемония должна была начаться вечером, и, так как всё было готово, мы с Ашри отправились на белый пляж, чтобы побыть наедине. По законам туаров перед тем, как магия должна была нас соединить, следовало воздерживаться от физической любви по меньшей мере месяц. У нас получилось «поститься» всего две недели, но и этого хватило, чтобы от одного лишь прикосновения пальцев у меня мурашки бегали по затылку. Когда привыкаешь наслаждаться почти каждый день, при отсутствии удовольствия начинается самая настоящая ломка. Однако это не мешало счастью, и мы отвлекались тем, что читали друг другу самые разные книги, подолгу гуляли и танцевали.

На Туар смогли приехать не все. Нюша родила, Таня заболела, двоюродным сестрам не позволила занятость на работе. Зато полетели бабуля с дедулей, Кэсьен, Алла с Миланой, и Пашка. Также присутствовал и Сурам Бэт, третий глава Оазисов. Его я не видела с тех пор, как была на корпоративе, но за это время он совсем не изменился. Мужчина прибыл с женой, которую тотчас «поручил» нашим заботам. О Таррэт стоило рассказать отдельно, ибо она была проста и загадочна одновременно. Казалось бы, рядом с таким красивым и богатым мужем все должно было получаться, но я сразу почувствовала, что между ними нет любви и привязанности. Со стороны могло показаться, что они не супруги вовсе, а в лучшем случае брат и сестра, и это удивляло меня, учитывая, как девушка была красива. Со слов Ашри, Сурам был ярым почитателем женской прелести и отличным художником. Почему же он не мог сделать музой собственную жену?

Таррэт была невысокой, не слишком пухлой, но и не худой. У нее была тонкая талия и замечательная осанка – мы при первом же знакомстве выяснили, что обе обожаем шахрэ. Туго заплетенные черные волосы были украшены драгоценной заколкой, расшитый свитан красиво облегал тело. Платье было дорогое, но неяркое и исключительно скромное – длинные рукава и круглый вырез, не скрывающий золотой цепочки на шее. Более всего, однако, поражали ее глаза: сине-черные, под густыми изогнутыми ресницами. Поначалу я думала, что мне померещилось, но нет: в них всегда жила сдерживаемая печаль, нечто тягостное и отчаянное. У двадцатидвухлетних девушек просто не может быть таких глаз, и я гадала, что может причинять Таррэт столь сильную боль.

Подружиться с ней оказалось просто, хоть она и была спокойна и немногословна. Девушка вообще предпочитала лишний раз не вступать в диалог, но слушала внимательно, с какой-то острой сосредоточенностью. Я только на третий день заметила, что особенно осторожной и тихой она была, когда в комнате присутствовал муж. Стоило нам уйти гулять в сад в девчачьей компании – Таррэт начинала улыбаться, задавала вопросы и охотно на них отвечала. Она даже двигалась иначе: свободно и грациозно, и глаза ее светлели, не скрывая эмоций.

Поэтому, когда мы с Ашри ускользнули на пляж, я завела разговор об этой странной паре.

– Прости, если это неуместно, но я бы хотела больше узнать о Сураме и его супруге. Ты можешь что-то рассказать?

Ашри, только вышедший из воды, принялся выравнивать дальнюю часть стены.  

– Знал, что ты заметишь, – отозвался он через минуту.

– По-моему, это заметно всем без исключения. Складывается впечатление, что они друг друга едва терпят.

Он отряхнул пальцы, взял меня за руку и заглянул в глаза.

– Это брак по расчету, Мира. Далеко не всем у нас на родине везет в любви.

– Но я думала, Сурам достаточно свободолюбив, чтобы пойти против воли родителей… То есть мне так показалось. Я его, конечно, совсем не знаю.

– Скажи, какой он, по-твоему? Мне интересно, что ты успела понять за время вашего знакомства.

– Ну, ему нравятся женщины, – слегка покраснев, ответила я. – Многие. Он любит смотреть и подмечать детали.

Ашри кивнул.

– Еще что?

– Он веселый, общительный, улыбчивый, но это лишь маска, за которой прячется иная его сущность. Полагаю, о том, каков он на самом деле, знает только Таррэт.

Ашри сжал мою руку.

– Ты думаешь, он обижает ее?

Я вспыхнула уже по-настоящему.

– Ну, не знаю… Я не к этому вела…

– Мы с Гаяром уверены, что именно так обстоит дело, и пытаемся повлиять на него, но пока что не преуспели. – Ашри нахмурился. – Я не знаю, за что он так не любит свою жену, Мира, и мне ее искренне жаль.

– Боже, – прошептала я. – Значит, он бьет ее…

– Не думаю, что это настоящие побои, но вот что он может дать ей пощечину – это совершенно точно. Гаяр пытался узнать, в чем причина их взаимной неприязни, и сделал несколько предположений. Например, девушка могла сама изъявить желание стать его женой, и настаивала на этом. Так как она из богатой и знатной семьи, у Сурама не было иного выхода, кроме как принять подобное предложение, иначе он и его род были бы опозорены… Да, знаю. Средневековье и тупость. Второй вариант: она была его тайной любовницей по своей воле, но ни о каких серьезных отношениях речи не шло. Однако потом девушке захотелось большего, и она его к себе «привязала», рассказав обо всем родителям. Вообще-то у нас было много предположений и всего одна цель: помочь Таррэт. Что бы она ни сделала, поднимать руку на женщину бесчестно и мерзко. Сурам наш друг и партнер, но есть вещи, которые не простишь даже близким.