Пустыне снится снег

Я никак не могла понять, почему он вдруг начал делать эти странные намеки. Кеды, автобусы, задержки… Едва за мужчиной закрылась дверь, я села перечитывать последний перевод. Прошло уже два месяца, и мой испытательный срок миновал. Теперь я трудилась у Гаяра на постоянной основе, и была этому бесконечно рада, если бы не два «но»: Ребекка и мой, будь он неладен, возрастающий интерес к начальнику. Пока что он был для меня приятным собеседником, даже немного другом, а что, если эти тихие аккорды сердца зазвучат стройнее и громче? Я не хотела терять столь прекрасную должность, но не была уверена, что справлюсь с собой.

С тех пор, как мы с Эдуардом расстались, много воды утекло, но я до сих пор вспоминала прощальные слова бывшего парня. «Ты не будешь счастлива, Мира, – сказал он. – Потому что я этого не допущу». Даже оказавшись далеко от меня, он остался сидеть в сердце болезненной занозой, которую я сама извлечь не могла, а к кому обратиться за помощью – не знала. Так бывает: кажется, что любишь, думаешь, будто знаешь человека, и вдруг, внезапно, он показывает себя с совершенно неожиданной стороны.

Парень всего-то пнул бездомного пса. Просто шибанул ему по ребрам – даже не слишком сильно. Но во мне словно что-то надломилось и погасло. Ну не могла я безропотно принять этот поступок! Нам было так хорошо вместе, но я никак не могла отделаться от тревожного ощущения неправильности, и в итоге стала инициатором размолвки, за что и была наказана в скором времени.

Он возненавидел меня люто, даже угрожал убить. Но ограничился только лишь «внушением», за которое и сел в тюрьму. То есть – должен был. При его связях, вполне возможно, мужчина уже вышел, и от этих мыслей меня всегда пробирала дрожь.

Легко ли поставить крест на личной жизни из-за какого-то придурка? Я уверила себя в том, что Эдуард не вернется, и подтверждением тому были бесконечные, занудные ухаживания Марта. Вряд ли мой бывший допустил бы чьи-либо чувства, тем более свидания.  

А вдруг на празднике я встречу того, с кем мне будет уютно? Мужчину, никогда не обижавшего слабых, надежного защитника с добрым сердцем! Я понимала, что ищу нереального человека, но отказаться от мечты не могла. Сердце почти исцелилось, у меня появилась уверенность в завтрашнем дне. И за это следовало благодарить Ильрэз и, как ни странно, Гаяра.

Я не переставала думать о мужчине – осторожно, понемногу, сдержанно. В нем было нечто особенное, потаенное, и я чувствовала, что Гаяр, хотя и не носит маску напоказ, а все же какую-то важную часть себя скрывает. И мне бы очень хотелось узнать его настоящего, узнать как друга. Однако разочароваться я боялась все равно. Тем более что Ребекка объявила мне холодную войну, и, к своему стыду, я понимала, что беспокоится она не зря.

Хотелось быть красивой несмотря ни на что. Таня как всегда помогла с прической и макияжем, а наряд я выбрала уже давно. Как-то Ильрэз приглашала меня на ужин в загородный особняк ее друга. Тогда был единственный раз, когда я должна была надеть прелестное молочно-белое шелковое платье с  нежным растительным орнаментом. У него был глубокий треугольный вырез, широкие лямки и замечательное свойство струиться при движении. Помнится, простуда сорвала мои планы, но теперь я была полна уверенности, что приду на праздник во всем великолепии. Какой девушке не хочется быть красивой? Моя комната заполнилась ароматом духов, цветущего на окне жасмина и приятным сочным запахом свежевыжатого апельсинового сока. Таня делала мне укладку и весело щебетала, а платье лукаво поблескивало глазками бусин и пайеток из щелки в шкафу, словно спрашивая: не пора ли?

Привыкшая носить затейливые костюмы, я остановила выбор на бежевом плаще, коралловых туфлях и клатче в форме морской лилии. Ни к чему было перегружать облик, и, несмотря на жаркие возражения Татьяны, я предпочла легкий макияж безо всяких накладных ресниц (благо что у меня и свои были густые), отвоевала чистую кожу – ни тоналки, ни румян, согласившись только на приятную, нежного цвета помаду и едва заметные дымчатые тени. Татьяна поворчала, но уложила мне волосы в красивый пучок, оставив часть прядей свободными. С кудрями было удобно, они выглядели отлично и без лака. Я надела золотые серьги с бирюзой, и, взглянув в зеркало, осталась своим обликом довольна.

– Сойдет, – прокомментировала соседка. – Но могло быть лучше. Почему не хочешь накраситься поярче?

– Потому что я не выступать туда иду.

На том и расстались. Такси должно было подъехать в пять, и я, дождавшись подтверждения, вышла из подъезда, в прохладу осеннего вечера.

Если водитель и был удивлен моим обликом, он не подал виду. Я всегда заказывала машины именно в этой фирме: чуть дороже, но зато не развалюхи, и шоферы вежливые и водят без эмоций. В красивое здание неподалеку от Набережной мы добрались быстро, и я, расплатившись, быстро пошла ко входу, где уже собрались ранние гости. Шахрэ никогда не танцевали на каблуках, но бегать на них я умела отлично: снова начинался дождь, и мне не хотелось испортить прическу.

– Мира, мы здесь! – позвала меня Алла. Они стояли под козырьком с девушкой по имени Милана – сотрудницей отдела кадров.

– Привет, рада, что вы тоже пораньше.

– Пойдемте внутрь? Бр… Холодрыга.

Алла была в одном платье, и ветер с реки ее явно донимал. Мы прошли в просторный холл, и быстро сориентировались: гардеробная была слева, а огромный ресторан, где должно было проходить торжество – выше этажом.

– Ненавижу лестницы, – рассмеялась Милана, стаскивая короткий жакет. – Особенно спускаться на каблуках. Я недавно видела, как одна модель во время показа рухнула вниз – ужас. Теперь сама боюсь упасть и ноги переломать.