Пустыне снится снег

Мужчины спешились, и господин Драхимди устремился нам навстречу. Я не успела даже «здравствуйте» сказать, как он склонил передо мной голову, а потом широко улыбнулся и крепко обнял.

– Я счастлив, Мира, дорогая. И рад наконец-то познакомиться! Можешь звать меня просто Акид, безо всяких дополнительных глупостей.

– Добрый день! Я тоже очень рада, Акид! Простите меня за несколько неопрятный вид…

– Пустяки, дочка. Ты выглядишь чудесно. Сын, здравствуй.

Он отпустил мою руку и обнял Ашри, стиснув сына с силой и нежностью.

– Как ваше путешествие? Как ты, дорогая? Не выспалась?

– Да, и я бы и дальше обходилась без сна, только бы лицезреть такую удивительную, бережно хранимую красоту. Ваша родина прекрасна, хотя и моя тоже может похвастаться замечательными уголками природы. – И я робко ему улыбнулась.

Мужчина ответил довольным смешком.

– Теперь понимаю, что ты имел в виду. – Он обнял нас обоих за шеи и одинаково коротко и ласково поцеловал в макушки: – Да хранят вас светлые духи, дети. Добро пожаловать домой!

Остаток пути я ехала на коне свекра, которого Ашри вел в поводу. Улыбка намертво приклеилась к губам: я как-то слишком сильно понравилась Акиду и двум его компаньонам, и это не могло не смущать.

А потом мы свернули на широкую, усыпанную гравием дорогу, и вскоре достигли высокой живой изгороди. Сплетена она была из лиан и толстых стволов, и цвела вся целиком – поразительная, великолепно пахнущая. Сразу стало ясно, что ей много десятков лет, и я не удержалась от вопросов.

Акид, идущий справа от меня, рассказывал обо всем сам. Ашри только посмеивался, глядя на нас, и я знала, о чем он думает. Да, его отец и правда принял меня как родную, и это было приятно до мурашек – чувствовать себя не в гостях, а как будто на второй, забытой, родине… Но ведь когда-то здесь жили мои предки, так что ничего сверхъестественного в подобном чувстве не было. Или все же мне стоило задуматься?

Особняк был построен из огромных белых валунов, плотно подогнанных друг к другу. Вместо окон внизу были раздвижные двери, выходящие на широкую террасу, а поверху шли крытые галереи под высокой двускатной крышей. Голубая черепица тонула под розовым туарским плющом, а вдоль стен были посажены какие-то красивые карликовые деревца.

– Здесь жил мои предки, все Драхимди, начиная от Войны песков в третьем веке, – говорил Акид. – С тех пор дом несколько рад обновляли, но очертания он сохранил прежние. Для нас, северо-восточных туаров, дом – не просто здание, комнаты с мебелью или лестницы. Все вокруг – и небо, и земля, океан и пески, пальмы, водопады – наше жилище. Именно поэтому мы со всей серьезностью относимся к охране территории.

– А как же туристы?

– Если они не знают правил – егеря им объяснят. Не захотят слушать – тотчас покинут заповедник Драхимди.

– Если бы на Тальмии так внимательно и строго относились к природным богатствам, не было бы проблем с браконьерством, – сказала я. – А так у нас некоторые государственные заповедники брошены на произвол судьбы, и у благотворительных организаций не хватает средств на их охрану и содержание. Вот если бы кто-то относился к этим землям как к своему дому, не было бы стыдно за действия всяких корыстных политиков, которые незаконно вырубают лес. Или живодеров, что ловят лисиц и волков на шубы. И прочих, которым любовь к земле и небу неведома…

Ашри бережно снял меня с лошади, и мы остановились у голубой двери с позолоченными дверными ручками. Особняк Драхимди, хотя и был большим, чересчур роскошным не выглядел. Даже эти сияющие детали не казались вычурными. Здесь все жило в размеренной     гармонии и дышало той самой горячей силой, что жила и в Ашри.

– Место чудесное.

Акид коснулся моего плеча:

– Как я уже сказал, Мира, ты – самое великое чудо. Знаешь, почему? Ты вернула моему сыну сердце.  Вы с Ашри не думали о том, чтобы переехать на Туар?

– Нет, – несколько смутилась я. – Спасибо вам за добрые слова, но я просто люблю его…

– Пап, мы обсудим это после, хорошо? – улыбнулся Ашри. – Мира здесь впервые, и у нас на Радане куча дел. К тому же у меня обязательства перед Оазисами. Найдешь на мое место толкового армора – может, что и выйдет. Но опять-таки, нам нравится там жить.

– Несмотря на лютый мороз? – улыбнулся в ответ Акид.

– И на ужасную грязь осенью.

– А ты что думаешь, дочка?

– Я согласна с Ашри – мы любим Тальмию. Хотя, признаюсь, здесь прекрасно. Я думала, места, подобные тем белым пляжам, бывают только в мечтах.

– Бесконечно рад, что Туар понравился тебе, Мира. Прошу, проходите.

Прохлада – вот что поразило меня больше всего. Снаружи пекло, но здесь, даже в отсутствие кондиционеров, было замечательно.

– Это все камень, – сразу объяснил Акид. – Он поглощает тепло, и мы никогда не страдали от зноя.

Я осмотрелась: ничего слишком дорогого, белые стены, светлая легкая мебель, много красивых тканей в интерьере. Все как будто дышало, знало свое место, и было счастливо…

– Заселяю вас в белые покои, – сказал Акид. – Отдыхайте, кушайте и наслаждайтесь уединением. Завтра вечером я устраиваю прием в честь вашей помолвки. – Он кивнул нахмурившемуся Ашри: – Знаю, ты просил подождать, тем более что Хартэй решил-таки до меня добраться… Но мы схитрим, дети, и пусть эта корыстная тварь прикусит свое скорпионье жало.

Ашри кивнул, я тоже, хотя понятия не имела, что свекор имеет в виду.

– Пришлю вам еды и попрошу никого из ребят не приставать с расспросами до завтрашнего утра. И не бойтесь, если в окно ворвется кто-нибудь из зверей – они что-то последнее время совсем дикие.