Клеймённые

Не каждый день понимаешь, что ты — пустое место, жалкая пылинка на предмете мебели, которую всем неймется стереть или удалить. Вернувшись после встречи с отцом, с грохотом открыла дверь в квартиру. Гнев сдерживать не пыталась: швырялась кроссовками в стену, срывала одежду, потом кое-как запихнула ее в шкаф, даже не повесив.

Когда пробегала мимо зала, желая скрыться от внимательного взгляда, расслышала вопрос тети:

–      Как прошла встре...

Сделала вид глухой. Плотно прикрыла дверь в комнату, понадеявшись, что тетя поняла намек — не входить.

Артема вчера покрасили и проводили из дому, уж не знаю, как у него дела, но по новостям не было внезапных сообщений о поимке беглого Клейменного.

И теперь я одна. Алины - нет, Эли - нет, отца - нет. Артема — нет. Одна тетя в соседней комнате. По женским, шаркающим шагам определила, что родственница приблизилась к двери и раздумывала войти внутрь или нет. Нарушить мое одиночество или нет.

Катя, видно, прикрыла от отца, не рассказала о том, о чем грозилась: про Гектора и засосы. В противном случае папа сразу забрал бы к себе непослушное дитя - под домашний арест или выдумал очередное наказание, чтобы убить во мне похоть. Обязательно бы сказал, что это я спровоцировала мужчину, глазки вероятно строила.

Вечером предстоял первый рабочий день после затянувшейся болезни горла, тетя казалась воодушевленной моим уходом -- носилась по квартире, кому-то звонила, трещала птичкой. От нее исходила энергия.

Я же собиралась на работу крайне неохотно и вяло: провела расческой по волосам пару раз, собрав их на затылке в хвостик, джинсы надела. Я похожа на бомжа, у людей скоро сложится впечатление, что я бездомная. Только майки меняю, хожу в одних джинсах безвылазно.

Когда ушла на работу, поняла, по какой причине тетя веселая. Дома вечером в субботу квартира будет пустовать, а значит тетушка могла развлечься в свое удовольствие. 

 Ресторан отеля Приам был закрыт для посетителей в преддверии праздника, проводившегося с воскресенья на понедельник (с 11 на 12 ноября), в это время работники наряжали зал и отель к будущему торжеству.

Работа немного отвлекала от одиночества в жизни, было приятно окунуться в праздничную суматоху. Даже не хотелось возвращаться в пустую квартиру, где я, стена и кровать с потолком. Лежишь и смотришь вверх, пытаясь понять, что сделать со своей жизнью. Как спрятаться от отца и неожиданного потенциального Единственного? А тому надо это или нет?

Что делать дальше? Учиться? Где жить? Столько вопросов замучили утром в воскресенье после работы. А последняя новость добила — позвонила Алина и попросила в ночь ее заменить, она заболела, слезно молила помочь.

И что было делать? По идее, надо послать Алину очень далеко на край света, но я ... я не смогла. Открыла рот возле телефонной трубки, готовясь послать, но так и выпускала воздух. Не в силах сказать «нет» лучшей подруге.

Гребанный я Клейменный! Безотказный, гребанный Клейменный!

В общежитие университета, где валялась Алина с красным носом и слезящимися глазами, прикованная к кровати, я прибыла за три часа до начала праздника.

Главная проблема в том, что у подруги температура, а нашему менеджеру безразлично, даже если вдруг работники при смерти. Сегодня важный день и обслуживающий персонал должен быть на месте. Алина первым делом позвонила Эле – видно, тоже неловко просить помощи. Еще бы! Эля отказалась из-за карнавального костюма. Я лишь мельком оглядела костюм-тряпочку и согласилась -- выхода не было.

А когда Алина, светящаяся от счастья, с легким румянцем на щеках, обняла меня, то я не ответила тем же. Замерла в одном положении с руками, повисшими безвольными плетями по бедрам.

Я согласилась помочь, хотя меньше всего хотела в этот день выходить на улицу. Видеть ночью людей и Карателей, насмехающихся над нами. Этот день с одиннадцатого на двенадцатое ноября, как знамя нашего «уродства»! На главной площади сжигали манекен Клейменного и устраивали салют. После шести часов вечера на дорогах ночного Приама появлялись переодетые люди и Каратели. И в этот день не понятно, кто кем являлся на самом деле.

Пока шла в ночную смену, по дороге встречала «уродливых» людей. В первые времена существования мира в книгах Клейменных изображали в ореоле света, как богов, а затем в средние века Клейменные стали прототипом страшных чудовищ (трехногие твари с огромными клыками; сморщенные старухи; летающие, прекрасные девы, но с куриными ногами). Кем нас только не представляли, но всегда - уродами.

Сегодня на главной площади, которая представляла собой высокий помост с шестом, висело огромное пятиглавое чудовище с красными глазами и пастью-иглами. У каждой головы свое изображение Клейменного, известного в истории. Для нас они герои войны, для людей и Карателей — чудовища.

Я старалась не смотреть на встречавшихся разряженных людей, но те, как будто специально постоянно хлопали по плечу и поздравляли с Темным днем — день, когда лжеКлейменные выходили на свет.

Обычное развлечение для людей, зато завтра официально не работали.

- С праздником! - крикнула девушка с парнем в очередном ужасном изображении. Я скупо повторила ту же фразу.

Открытие ресторана Приама через два часа, но обслуживающий персонал попросили прибыть пораньше, чтобы переодеться. Обычно форма у нас состояла из белой блузы и черных брюк или юбки, сегодня обязателен развлекательный костюм.

Надев карнавальный костюм-тряпочку, скептически осмотрела себя в зеркало снизу доверху: белые босоножки на устойчивом, маленьком каблуке, дальше белые, махровые гетры до колен, имитирующие шкуру зверька. Я белая кошка! Выше колен голые ляжки и узкие белые шорты, а сзади болтался длинный, прямой хвост почти до самого пола, толщиной в три пальца. Эта часть тела особенно привлекала общественное внимание, но странное дело -- мне сегодня было все равно, как выгляжу. Пусть смотрят на полуголые ноги и задницу. Костяшки на бедрах очень сильно выпирали, что говорило опять же о резком похудении. Я бы не отказалась мяса набрать, но на нервной почве только худела. Пупок голый, ребра голые, а грудь скрывала белая тряпка с шерстью и с капюшоном, на котором вышиты широкие кружки -- глаза, щеки с усами, и торчащие уши.