Страница 3 из 263
– Тут одежда! – послышался радостный голос одного из близнецов, и, обернувшись, я обнаружила, что вся троица увлечённо роется в узлах, наваленных на двухколёсную тележку, которая находилась в портальном круге и перенеслась вместе с нами.
Тогда я едва обратила на неё внимание, мало ли, что могло захламлять лабораторию, но теперь поняла – не могло в портальном круге находиться что-то случайное.
– И еда есть! – подхватил второй близнец, со спины я их не различала.
Вообще-то, тройняшки не были настоящими тройняшками, просто близнецы родились всего на восемь дней раньше своей двоюродной племянницы Льюэллы, и с самого рождения у них всё было общее – детская, кормилицы, игрушки, учителя, игры и проказы. Даже магия проснулась похожая! Да ещё и внешне все трое были как на подбор – крепенькие, темноволосые, кареглазые, – и в шутку сказанное кем-то «тройняшки», прилипло к ним навечно.
– Дай! – оказывается, трёхлетний Ронтид тоже к ним присоединился, только дотянуться до содержимого тележки не мог, вот и стоял теперь рядом, протягивая ручки.
– Держи, – Льюэлла протянула Ронтиду яблоко, потом обернулась ко мне, – Тут есть ещё письмо тебе.
Я с трудом поднялась и подошла, чтобы взять большой запечатанный конверт с моим именем, написанным твёрдой рукой герцога, но сразу вскрывать не стала, заинтересовалась содержимым узлов, корзины и сундучка, лежащих в тележке.
В узлах и правда оказалась одежда. И даже вроде как наша, но... Дорогая кружевная отделка была срезана, серебряные пуговицы заменены на простые, медные. Сами вещи выглядели потрёпанными, кое-где даже подштопанными, все метки тоже были удалены. Обувь со снятыми пряжками была поцарапана, словно её специально об кирпичную стену тёрли. А может, и правда тёрли?
– Это чтобы казалось, что одежда за богатыми донашивается, – Аринтул тоже подошёл и стоял рядом, разглядывая то, что я перебирала. – А этот плащ я у поварёнка видел.
– Дедушка говорил, что мы должны будем скрываться, чтобы нас убийцы не нашли, – серьёзно сказал Невард, натягивая на себя потёртый сюртучок – теперь, видя лицо, я могла опознать старшего из близнецов,
– Мы будем притворяться крестьянами, да? – уточнил Севард, его брат.
– Да, – вздохнула я. – Так безопаснее.
Мы оделись и одели малышей – впервые в жизни я меняла описанные пелёнки и, наверное, сделала всё неправильно, но что поделать, хорошо, что они вообще у нас были. В корзине нашёлся хлеб, сыр, кусок окорока, варёные яйца и яблоки, а в сундучке – кувшин с молоком и две бутылочки с сосками – с ним же. А так же кое-какая глиняная посуда, железные столовые приборы, простое мыло и пара полотенец.
Я раздала всем, кроме малышей, по куску хлеба, сыра и по половинке яблока, малышам отдала бутылочки, решив приберечь для них остальное молоко – на кувшине и корзине с продуктами чувствовалось заклинание стазиса, – сама ограничилась водой из родничка, который вызвал для нас Аринтул. Я решила экономить продукты, не представляя, надолго ли их хватит, и когда я смогу раздобыть для нас ещё еды, потому что, насколько хватало глаз, человеческого жилья видно не было.
После перекуса трое младших уснули, почти не капризничая – несмотря на то, что здесь был день, у нас-то сейчас ночь, – и были уложены на узлы в тележке с тайной надеждой, что если и обмочат их, то не насквозь. Велитта задремала прямо на траве, положив голову мне на колени, неугомонные тройняшки отправились исследовать окрестности, пообещав находиться в поле моего зрения, а Ронтид утопал вслед за ними. Мы же с Аринтулом уселись возле тележки, чтобы решить, что делать дальше.
– Может, сначала дедушкино письмо прочтёшь? – предложил брат, глядя на меня серьёзными, какими-то очень взрослыми глазами, которых просто не должно быть у девятилетнего ребёнка.
Нас у родителей было шестеро, теперь осталось только двое, и Аринтул, самый младший, обожаемый и слегка балованный всеми, считался малышом. А тут вдруг, в одночасье, стал старшим мужчиной в том, что осталось от когда-то огромной семьи. Четыре поколения потомков герцога жило в поместье, шестьдесят четыре человека, а осталось лишь десять. Мы. А ведь погибли не только те, кто жил в поместье, их было намного, намного больше!
Я стала вскрывать конверт и услышала:
– Ронтид теперь король, да?
– Нет, – сглотнув комок в горле, покачала я головой. – Но если бы не отречение – именно он был бы первым претендентом на престол. Только об этом никто не должен знать, даже он сам.
Это и было причиной того, почему мы теперь должны скрываться от тех, кто будет землю рыть, чтобы найти и уничтожить нас – тех, кто самим своим существованием угрожает узурпатору в его притязаниях на трон.
Всё началось около двух месяцев назад. В нашу страну неожиданно, без объявления войны, вторглись войска Тропорлайвистава, короля Кравении, которая была в несколько раз крупнее нашей Марендонии и легко сломила оборону наших войск – наша армия была просто не готова к подобному, не ожидая предательства от того, кто считался верными союзником. Под угрозой уничтожения своих подданных – а Тропорлайвистав грозил в случае отказа вырезать не только армию, но и всю аристократию под корень, простолюдинам же готов был оставить жизнь, чтобы превратить в рабов, – наш король подписал капитуляцию и отречение от престола в пользу узурпатора.
Казалось, что всё закончилось «малой кровью» – да, теперь у нас был другой король, но как бы тоже не совсем со стороны, его прабабка была нашей принцессой, причём старшей дочерью в семье, на это и напирал Тропорлайвистав, заявляя о праве на трон, хотя право у него было по сути, одно – право сильнейшего. Королевская семья, а так же те аристократы, кто вступил в армию, в том числе и мужчины нашей семьи, находились во дворце под «домашним арестом», но их обещали вскоре отпустить по домам, как уже отпустили рядовых воинов и представителей низшей аристократии.