Страница 1 из 35
— Камила, перекусывать на бегу вредно, — мама отобрала у меня бутерброд и кивнула в сторону стола, — поешь нормально, потом пойдешь со своими друзьями.
Поняв, что так просто от меня не отстанут, я покорно села за стол и взяла в руку ложку.
— В левую руку, Ками, — моментально поправил отец.
— И за кончик ручки, а не за середину, — парировала я и принялась за суп.
Я нормально реагировала на подобного рода замечания. В нашей семье не принято перекусывать на ходу, а этикет за столом — превыше всего. Родители считают, что девушка не должна ругаться матом, курить, пить и носить откровенные наряды. Благодаря тотальному контролю со стороны отца, в свои восемнадцать я росла слишком правильной: если и ругалась, то исключительно на эльфийском, закончила школу с золотой медалью и поступила в университет на лингвистический факультет.
Единственное, что мне не запрещали — это занятия легкой атлетикой и пробежки по утрам. Наоборот, родители считали, что спорт намного лучше алкоголя и плохой компании. Чтобы исключить последнее, мой круг общения тщательно контролировался. Встречаться с парнями мне было запрещено.
От слова совсем.
Еще в четырнадцать родители сказали, что нашли человека, за которого я должна буду выйти замуж в восемнадцать. Мне не говорили, кто этот мужчина, но порой в моей голове проскальзывала мысль, что это всё шуточки во избежание ранней беременности. Но на всякий случай я делала вид, что вся моя жизнь проходит только в ВУЗе и с лучшей подругой Алисой.
— Красивая ты все-таки, Ками, — когда я уже причесывалась перед зеркалом, ко мне подошла мама, — ты очень похожа на меня в молодости.
Действительно, мы были похожи: серые, как сталь, миндалевидные глаза, аккуратный носик без намека на горбинку и красивые пухлые губы. Фигура мне тоже досталась мамина: стройная, с аккуратными формами. Мы даже красились в один и тот же пепельный цвет. Многие нас называли сестрами, чем безумно радовали маму.
— Мам, ну ты как скажешь, — поцеловала ее в щеку и сразу затерла след от блеска на коже, — ты у меня еще очень молодая. Нас же с тобой сестрами считают!
— Подлиза!
— Ничего подобного! Всего лишь говорю только правду, — с этими я выскочила на улицу, где меня уже ждали друзья.
Наступил июль, и все студенты могли наконец выдохнуть и расслабиться. Сессия позади, так же, как и второй курс университета. Пользуясь предоставленной возможностью, мы вместе с лучшей подругой Алисой, ее парнем Глебом и еще одним другом — Ильясом собрались на заброшенной стройке, чтобы пополнить портфолио новыми кадрами. Фотография была моим увлечением. Грех не увлекаться фото, когда твоя подруга — хорошая модель. Мы частенько экспериментировали с локацией и образами, после чего я полночи сидела за монитором, ретушируя снимки.
Вот и сейчас мы собрались вчетвером, чтобы воплотить новую задумку в фото. Звездой кадров была Алиса со своим парнем Глебом. Они изображали влюбленную парочку на мотоцикле. Хотя и изображать ничего специально не было нужно: между этими двумя, казалось, вспыхивали искры, а силе чувств позавидовал бы любой писатель романов. Страсть, романтика, душещипательные ссоры и интриги — такими были их отношения. Я уже со счета сбилась, сколько раз друзья расставались и скольким парням Глеб разбивал лица из-за ревности.
— Глеб, погладь Лису по волосам. Да, вот так! — прицелилась и прикусила губу от предвкушения будущего кадра.
Ребята отлично смотрелись: парень с девушкой сидят на мотоцикле лицом друг к другу, он гладит ее золотистые кудрявые волосы, любуется сапфировыми глазами и искренней улыбкой. А Алиса светится от счастья, потому что любит этого плохого парня.
Сдерживаемая страсть в милом снимке.
Глеб тоже неплохо смотрелся в кадре благодаря своей внешности: подкачанный, широкоплечий, со светлыми волосами, которые он зачесывал назад и имел привычку постоянно поправлять прическу. Карие глаза всегда пускали чертиков, а улыбка завораживала ювелирно заточенными клыками. Харизмы парню не занимать. Я любила делать с ним мужской портрет. А друг терпеливо позировал, отпуская язвительные шутки в своем стиле.
Через полчаса съемок фотоаппарат внезапно решил, что с него хватит, и начал портить фотографии.
— Что-то не так? — заметив, что я перестала фотографировать, ко мне подошел Ильяс и заглянул в дисплей.
— Что-то у меня с не снимает, не пойму. Можешь посмотреть? — протянула ему фотоаппарат, показывая неудачные кадры, — Алис, Глеб, перерыв пока что.
— Слушай, Ильяс, — обратился Глеб к своему другу, наблюдая за тем, как тот помогал мне разобраться с фотиком, — ты бы женился на Камиле?
В его глазах играла ухмылка. Глеб постоянно подтрунивал над всеми, и сейчас он в очередной раз задумал какое-то дурачество и ждал, пока товарищ присоединится к его игре.
— Я не буду отвечать на этот вопрос, — ответил Ильяс, даже не смотря в мою сторону.
— Это еще почему? — продолжал приставать Глеб.
— Потому что в любом случае я буду виноват, — улыбнулся парень и на этот раз краем глаза покосился на меня, — если сейчас скажу да, то она начнет на меня наезжать, типа, я в ней не только подругу вижу, как ты можешь… А если скажу, что не женился бы, началось из серии «значит, я такая стрёмная». Поэтому я лучше промолчу.
— Вот ты трус! — толкнул в бок своего приятеля Глеб, подойдя к нам. — Я вот могу ответить: на Камилке бы ни за что не женился. Мне такие, как она, не нравятся.
Выпалив эту фразу, он заглянул с любопытством в фотоаппарат и вернулся обратно к Алисе. Отойдя на безопасное расстояние, наградил меня снисходительным взглядом.
Я выразительно посмотрела на Глеба и поджала губы, после чего подошла и, приобняв, ласково заговорила:
— Глебушка, да все тут присутствующие знают, что я очень сильно тебе нравлюсь, но ты просто понимаешь, что тебе ничего не светит, поэтому так пытаешься реабилитироваться. Я не обижаюсь даже.