Страница 66 из 74
- Никого не надо. Пусть живут и будут счастливы! – она посмотрела ему в глаза. – Арсен, у тебя трое детей. У тебя есть Марина. Пожалуйста, поезжай к ним. Оставь меня.
Он посмотрел на нее с изумлением.
- Ты что сошла с ума? Как я могу оставить тебя одну? А если и ты заболеешь и умрешь, кто останется охранять?
- Я не заболею и не умру. Тебе это известно лучше, чем кому-либо, - ответила она. – И я справлюсь одна. Со мной будет Камилла. Мне не нужны помощники.
- Я так не могу, - колебался Арсенн, но Марида чувствовала, что ему хотелось быть с женой и детьми.
- Слушай, зачем нужен управляющий, если нет пансионата? – сказала она, он не ответил.
Марида взяла его за руку.
- Пойдем в библиотеку, - сказала она вдруг. – И сделаем нечто, чего никогда не делали прежде!
***
В библиотеке царил полумрак. Сотни тысяч книг, размещенных на огромных полках в шкафах, не пострадали.
Марида и Арсен шли по бесконечному книжному лабиринту, пока не оказались у запертой двери, которая вела в секретную часть. Марида открыла дверь. Они прошли в комнату, пересекли ее и оказались у другой, совсем маленькой двери, которая вела в небольшое помещение.
Арсен отодвинул шкаф, на стене выделялась дверь сейфа. Он набрал код и вытащил красный футляр, в котором хранился свиток пергамента, настолько древнего, что он успел пожелтеть и стать тонким, как папиросная бумага. Он протянул свиток Мариде, она осторожно развернула его.
- Читай, - сказал Арсен.
С трудом разбирая выцветшие буквы, Марида начала читать:
«И настанет день, когда он придет, чтобы прочесть Слово. Страшные несчастья будут предшествовать этому. И не будет защитников живых, кроме одной. Но Путник не сможет увидеть Слово, если не будет ему позволения. А когда получит он позволение, никто, ни живые, ни мертвые не смогут ему помешать».
- Это все? – спросил Арсен.
- Почти, - ответила Марида, - еще внизу что-то написано. Буквы мелкие и почти стерлись…
Она напрягла глаза.
- Если я правильно понимаю, написано: «Путник не знает, что Слово можно прочесть не только… Стена не единственная…» Дальше все стерлось.
Арсен задумался.
- Я никогда не видел этой фразы, - сказал он, - Что это может быть?
- Не знаю. Ясно одно. Если Путнику будет позволено, никто не сможет ему помешать. Так зачем нужен второй защитник? Пожалуйста, Арсен, уезжай!
- Но как я оставлю тебя одну, здесь всегда было опасно!
- Я уже не та Марида, что прежде. Меня не напугаешь пустым этажом! – она улыбнулась и положила руку на грудь, - У меня теперь вот здесь – пустой этаж. И это гораздо страшнее, поверь. Уезжай. Мне будет легче одной. Я хотя бы буду знать, что ты в порядке!
- Хорошо, - Арсен кивнул. – Спасибо тебе. Я этого не забуду.
- А вы растите девочку, дочку Милоша и Радки. Пусть она будет такой же, как родители! – попросила Марида.
Арсен обнял свою бывшую сотрудницу. Отныне они не были больше начальником и подчиненной, как много лет до этого. Он оставил пост управляющего. Он не был старшим защитником. Он стал просто другом.
На следующий день Арсен уехал, и Марида осталась одна. В пансионате, некогда шумном, воцарилась гробовая тишина. Никто, даже призраки, не входили в его двери.
- Здесь теперь один призрак – я, - подумала Марида.
Она почти бесшумно ходила по коридорам, и не было места, которое не вызывало бы в ней воспоминания о прошлой жизни. О ее друзьях. Все они покинули пансионат. Она осталась одна. Но она не могла уехать. Голос сказал, что она останется здесь навсегда. И разве страшна тишина пустого пансионата в сравнении с тишиной ее пустого сердца?
Марида сходила на кладбище, положила тюльпаны на могилы умерших друзей, потом вернулась в назад, затопила камин, включила музыку, налила себе в бокал вина и долго сидела, глядя на огонь.
Отворилась дверь, и вошел Путник.
- И не останется защитников, кроме одной! – процитировал он.
Марида не ответила. Он опустился на стул напротив нее, и Марида вдруг заметила странные изменения, произошедшие с ним. Она не могла сказать, что именно изменилось. Скорее всего глаза… Глаза стали другими…
- Прими мои соболезнования, - сказал он, и Марида снова не ответила. Он был последним, чьи соболезнования она собиралась принимать. Но он продолжал:
- Помнишь, тот день, когда мы сидели в холле? Я говорил, что не понимаю людей… Я жил среди вас, я наблюдал за тобой… Я начал понимать вас… И мне жаль. Мне жаль, что погибли твои друзья. Они не были моими, но мне жаль. И что умер твой муж… И что ты осталась одна. И что была волна, и что смыто столько городов… Вы, люди, живете неправильно, вы идете неверным путем, но вы идете…