Зелье обманчивой страсти

            Ириус закрыл глаза, пытаясь не думать о той боли, что сдавила его грудь. Тиски бессилия и злости взбудоражили кровь. Это была мать Майосотис. Да, Мая ни перед чем не остановится, чтобы помогать таким девушкам, как её мама. Через себя переступит, но не бросит. Ириус Норвуд Третий почувствовал гордость за рыжеволосую колдунью. Вместе с гордостью пришло и другое чувство. Он не настолько благороден, чтобы помогать пурпурным бабочкам, но он не может бросить Майосотис Сапфировую одну против всего мира. И не хочет этого делать. Он её любит, пора бы уже это понять.

- Даже если это окажется не правдой, - тихо заговорила снова леди Изумрудная, отвлекая мужчину от глубоких, непонятных и одновременно таких ярких мыслей. – Что девочка, не моя внучка… передайте ей этот амулет, - пожилая мадам Бриар сняла с шеи цепочку с простым медальоном в серебряной оправе с прозрачным идеально круглым камнем внутри. – Это символ нашего рода. Если камень позеленеет – она моя внучка. Если нет… то она всё равно станет хранителем рода после моей смерти. Новой леди Изумрудной.

- Она не примет его. – Ириус покачал головой, глядя на вытянутую сухую руку герцогини. – Я бы не принял.

            Светло-зелёные глаза стали почти бесцветными. Выражение горечи изменило лицо пожилой леди окончательно превратив его в лицо старухи. 

- Постарайтесь её уговорить, - мадам Бриар снова протянула руку с медальоном. – И можете даже не устраивать эту глупую сделку.

- Сделка состоится. Обещаний я не нарушаю. – Ириус нахмурился. – Но настаивать на вашей встрече с Маей я больше не буду, – пожилая женщина опустила руку с медальоном. – Вы не раскаялись, если судить по вашему рассказу. Как вы называли возлюбленную вашего сына, как говорили о ней и её матери. Вот, где кроется ответ. Если бы всё повторилось, то я уверен, что вы бы оставили всё как есть, только малышку у матери бы забрали, а сына уверили бы, что его любовь продала собственную дочь. Настоящая судьба Айри оказалась бы куда более плачевной. Судьба пурпурной бабочки для неё наверно был бы самый лучший вариант. Ведь так?

            Ириус по глазам мадам Бриар видел, что он прав. И всё же не ожидал, когда герцогиня Изумрудная произнесла:

- В молодости да, я так бы и поступила, но не теперь, - старуха встала и шаркающей, далеко не плавной походной, как раньше подошла к молодому мужчине. Прежде чем, Ириус успел что-то сказать, ему в ладонь положили медальон и закрыли неожиданно тёплый камень его же пальцами. – Я прожила свой век, молодой человек. Я была жестокой морайской орчанкой, я спускала своё состояние на благотворительность, чтобы заглушить боль. И много думала о своём прошлом, – руку с медальоном сухие ломкие пальцы сжали посильнее. – Я помню глаза своего мальчика, когда он пришёл в первый раз встретив свою Айри, я помню его глаза, когда он её потерял и никогда не прощу себе этого. Его глаза из изумрудных превратились в светло-зелёные, – старуха замолчала ненадолго, а затем продолжила. – Не дайте посветлеть глазкам моей внучки. Я вижу у вас взгляд, как у моего мальчика…. Боритесь до конца. – Ириус молча кивнул и убрал медальон себе в карман. Машинально.