Бунтарь

Танец, может быть, и продолжился, но, когда в разноцветном свете мелькнул до боли знакомый силуэт, Слуцкий поменялся в лице. В его правом глазу начало пульсировать. Звук музыки стал приглушенным, а зрение словно обострилось. Слегка оттолкнув Регину, он уставился на девушку похожую на Малинковскую.

— Жанна… — словно простонал Лео и побежал к ней.

Внутри все перевернулось, закипело. Его глаза растерянно стали искать куда-то исчезавший силуэт. Расталкивая всех, кто попадался ему на пути, он шел к той, которая не дает ему покоя.

В его глазах огонек потух, когда он приблизился к манящему силуэту. Ошибся. Это занудливая Нелли, которая накрасила необычно ярко для нее глаза и оделась в почти такое же черное платье, в котором первый раз он увидел Малинковскую на вечеринке.

— Привет! Ты ко мне так спешил? — обрадовано спросила Нелли и ближе подошла к Лео.

— Я тебя спутал кое с кем.

— И с кем? — своим писклявым голосом поинтересовалась она.

— А это уже не важно, танцуй дальше, Нелли.

— Но я вижу, что ты один, — протянула кокетливо Нелли, — может…

— Нет, — отрезал он, — я же сказал нет, Нелли, нет! Извини, я ошибся, вот и все!

— Лео, куда ты так рванул? — возмутилась запыхавшаяся Регина, которая бежала вслед за ним.

— Никуда, — тихо ответил он и хотел подойти к Регине, чтобы продолжить с ней танцевать.

Та ревниво закричала:

— Что значит никуда? Ты бежал к Нелли? Хоть сегодня ты можешь побыть со мной, Лео?

Ее крик вывел из себя Слуцкого. Он слегка трясся согнутыми растопыренными пальцами, словно хотел сейчас кого-то придушить, выпучил глаза и крикнул прямо в лицо Регине:

— Отстань! Слышишь?!

Регина нервно захлопала наращенными ресницами и сжала обиженно губы. Крик Леонида привлек внимание многих. Он, увидев любопытные взгляды окружающих, раздражился, скорчив недовольно лицо, и заторопился к выходу.

Выбежав на улицу, Слуцкий глотнул свежего воздуха. Сейчас ему очень хочется побыть наедине с собой. Он свернул в школьный сад, где стояла необыкновенная тишина, и пахло распустившимися ночными цветами. Он подошел к мостику, что соединял берега, искусственно разбитые маленькой речушкой. Посмотрев в отражение воды, он разглядел звездное небо. Подняв голову, увидел над собой холодное, величественное небо, которое сегодня было без единой затуманенности. Лишь иногда срывался метеорит и оставлял после себя белый след. Присев на мостик, он свесил ноги и уткнулся в водную темную гладь.

Сзади себя Слуцкий услышал знакомые шарканья ногами.

— Лео? — спросил Никита.

— Да, это я.

Шаги ускорились. Подойдя ближе к другу, Никита с волнением в голосе спросил:

— Да что с тобой?

— Все нормально, — монотонно произнес он.

Нащупав на мостике рядом веточку от яблони, отломил от нее кусочек и кинул в воду.

— Тебе запретили говорить?

— Говорить? — переспросил Слуцкий, и словно очнувшись, весь вздрогнул, вопросительно выпучив свои глаза на Ника.

— Не нужно мне ничего объяснять, просто ответь на один вопрос… — замедлил тот.

— Какой вопрос?

Никита присел на корточки к другу, и, сверкая своими большими глазами, немного загадочно спросил:

— Если бы тебе можно было говорить, ты бы поделился?

Сначала Леонид сдвинув брови, потом поняв вопрос Никиты, от удивления открыл рот. Друг все ждал ответа. Поняв, что нужно хоть что-то сказать, он положительно кивнул. Никита улыбнулся и радостно шепнул:

— Я так и понял! Лео, я все понял.

— Ник, прости, — облегченно вдохнул Слуцкий, — я рад, что ты понял.

Как же в этот момент он хотел рассказать Никите все то, что писал в своем дневнике. Как же ему хотелось рассказать о своей тоске, о своем смятении, но не мог, не смел, ведь не позволено. И теперь лишь на языке жестов он общался со своим другом, который не знал конкретной причины такого поведения друга. Никита, скорее всего, понял, что его друг оказался в ситуации, о которой не разрешено распространяться. И так глядя друг другу в глаза, ребята дружелюбно улыбнулись. Слуцкому стало легче. Никита протянул руку, за которую крепко ухватился Лео, и потянул друга на себя. Слуцкий поднялся с мостика.

— Может, ты не можешь сказать, но только не твои глаза, которые я знаю с детства, — шепнул Никита, похлопав его по плечу.

Слуцкий опустил голову, чувствуя вину перед другом за тайну, которую ему запрещено раскрывать.

— Лео, ты неделю уже взаперти, тебя не слышно не видно, на связь не выходишь, футбол забросил, как бы тебе плохо ни было, не нужно закрываться. Поверь, так ты себе сделаешь еще хуже. Отвлекись, иначе сойдешь с ума. У тебя уже взгляд безумный, если так и дальше пойдет, ты загнешься.