Страница 20 из 32
- Не хочешь утопнуть, держись крепко.
Ещё на краю этого чертова болота она сказала, что дорога займет минут двадцать. Но уже сейчас ему казалось, что времени прошло не меньше часа, а они все тащились по грязи, цепляясь за кусты. Вокруг не было видно не зги. Было удивительно, как уверенно эта девчонка находит очередную кочку, отыскивая её на ощупь под снегом в кромешной тьме.
Уже не раз за этот час он проклял тот день, когда решился на этот поход в никуда. Нет, вернее, он знал куда и даже знал в когда. Но теперь все планы, так тщательно продуманные им за последний месяц, казались никуда не годными и абсолютно невыполнимыми. В этом Глеб всё больше убеждался, всматриваясь в серую тень впереди.
«Она меня кинет. Точно кинет. Как только получит то, что ей нужно», - эта мысль всё более настойчиво билась в мозг.
Все началось еще тогда, когда он узнал, что она настоящий таймер. Слово это Глеб слышал тогда впервые. И то, что к слову таймер прилагалось ещё одно - «черный», его тогда не смутило. От чёрных археологов черные таймеры морально отличались навряд ли. Может быть ему ещё мешало увидеть истину то, что весь предыдущий месяц они провели в постели.
Познакомились они в компании Юза. Делать ему в тот день было абсолютно нечего. Предки с утра грызлись из-за очереди на поездку в интернат, а потом затеяли его воспитывать. Мать закатила истерику. Ну не виноват он в том, что не может нигде найти такую работу, чтобы задержаться на ней больше нескольких месяцев.
Сбежав от предков, он решил словить двух зайцев сразу – убить время и потолкаться среди народа у Юза. Возможно ему повезёт, и он найдёт тёпленькое местечко.
Когда он её увидел, первой мыслью было – очередная неформалка. Компашка этих придурков давно уже мозолила ему глаза во дворе. Называли они себя по-всякому. Ни в одном из названий он не разбирался. Знал только, что они красят в чёрный цвет всё, что хочется в данный момент – волосы, глаза, прикид, разбавляя чёрное красным, розовым и белым.
Эта, в отличии от остальных, была какой-то настоящей что ли. Даже тёмные круги под глазами выглядели естественно. Чёрные блестящие волосы поначалу он принял за крашеные. Потом Тина ему призналась, что никогда не красится. Это её естественный цвет. Как и цвет глаз – тоже чёрный. Поначалу ему было страшно заглядывать в эти глаза. Он словно смотрел в бездну. Особенно, когда она злилась, и эти глаза сверкали в унисон с маленькой брильянтовой каплей, висевшей у неё на пирсинге под правой бровью.
План возник в голове, когда она призналась ему, что ходит в прошлое. После этого как-то сразу всё сошлось. И фото из старого семейного альбома, на котором был запечатлён его прапрадед, циркач и состоятельный человек. И тайная мечта детства - попасть в прошлое и...
Тина резко остановилась и он воткнулся в затылок с волосами, забранными в тугой пучок.
- Тихо. Пришли.
Она достала из рюкзака тонкий гимнастический коврик и расстелила прямо на земле под небольшим снежным пригорком.
- Кофе будешь?
Он кивнул, не надеясь, что она увидит. Но почти сразу ему в руку воткнулся горячий разовый стаканчик, источающий дивный аромат.
- Ещё примерно полчаса есть. Так что расслабься.
Он попытался последовать совету. Не получилось. Может быть потому, что кроме кофе никаких других средств для расслабления в окружающей действительности не наблюдалось.
Через полчаса, лёжа рядом с ней на сложенном в валик ледяном коврике, он чувствовал, как выстывают ноги и живот. Вглядываясь во тьму, уже не надеялся дождаться чуда, когда в кустах метрах в пяти от них заколыхался воздух и появились двое. Он вглядывался в смутные фигуры на сером снежном фоне, но так и не смог разглядеть.
Они прошли совсем близко, и она прильнула к земле, рукой придавив его за шею и заставив прижаться щекой к обледеневшей верхушке пригорка.
Звуки шагов удалялись, растворяясь в тумане. И когда всё стихло, Тина внезапно вскочила и опрометью кинулась в кусты, бросив за спину:
- Не отставай.
Пройдя несколько шагов, она вынула банку из-под колы и бросила её в жухлую траву рядом с кустом.
- Маяк.
Если бы он не знал заранее, что они собираются в прошлое, ни за что бы не ощутил различие между "там" и "здесь".
Они просто вышли из болота и пошли по просеке. Вскоре вдали показались постройки — низенькие, невзрачные лачужки. Они теснились вдоль узкой улицы с канавой, через которую были перекинуты дощатые мостки. Под ногами шуршала обледенелая булыжная мостовая. Из-за низких скривившихся заборов тявкали собаки. Прохожих было немного, и он понял, зачем она велела ему надеть робу. Пожалуй это было единственной одеждой, которая могла соответствовать той, что носили местные.
Шли долго, пока лачуги не сменились добротными домами из камня. Эти дома за чугунными решётками явно принадлежали более высокому сословию. Да и прохожие тут выглядели внушительнее. Навстречу то и дело попадались извозчики.
- Не зевай. Ищи свой дом.
Всматриваясь в подсвеченные газовыми рожками номера домов, он пытался найти тот, который помнил с детства. В котором жил и впервые увидел ту фотографию. На ней хорошо одетый господин во фраке с бакенбардами и тщательно завитыми усами бережно держал на коленях уродца-фрика без рук и ног. На торчащей из мешка голове топорщились редкие волосы. А глаза смотрели на мир с живым любопытством.
Мама говорила, что на фотографии её прадедушка, владелец циркового балагана. И ещё мама рассказывала, придав голосу таинственности, о том, что прадед был очень богат и хранил драгоценности в цветочных горшках. «И если бы не революция, у нас и теперь бы с благосостоянием было всё прекрасно».