Громче всех.

Адам столкнулся с каким-то космическим мусором, отчего его закрутило, и несмотря на это чувствовал себя обреченным на длительное и медленно движение к Земле. Адам безусловно понимал: кислород в скафандре будет исчерпан задолго до приближения к планете. Если он не придумает как вернуться на станцию, экипаж, Кэйла, как впрочем и миссия обречены. С каждым витком позволяющим увидеть станцию, Адаму становилось все сложнее и сложнее убеждать себя, что с Кэйлой все в порядке. Сердце замирало каждый раз когда его разворачивало в сторону Земли, он вспоминал отца, который возможно сейчас борется за жизнь или пытается спасти кого-то рядом. А быть может мертв.

Адам тяжело дышал и только ускорял потребление кислорода, его вновь развернуло в сторону станции, чтобы еще раз взглянуть на нее и заметить, какой ущерб нанесли корабли Единых. Покореженные листы обшивки, чуть ли не разваливающаяся станция предстала перед глазами, выглядело куда хуже, чем он полагал.

Сама станция некогда казавшаяся гордостью всего человечества, предстала хрупкой постройкой. Пока медленно но уверенно отдалялся от станции,Адам старался успокоиться и придумать как выбраться из передряги.

При последующих вращениях перед глазами была темнота, но внезапный отблеск света привлек его внимание. Он постарался сконцентрироваться на нем, когда его сердце учащенно забилось.

Это был истребитель Елены.

Его не покидала мысль, что точно так же она смотрит в объятия космоса продолжая думать о неизбежном конце. Он не знал, что произошло с истребителями, но продолжал сохранять надежду что она все еще жива, возможно как и ее ребята. Что это именно ее истребитель.

Но когда Адама в очередной раз развернуло лицом к станции, у него в голове возникла идея. Идея была настолько ужасной и бредовой, что пробудило в юноше желание попробовать. " Думаешь, хорошая идея собственноручно лишить себя кислорода, ради единственной попытки?" - мысленно произнес он. Когда взгляд Адама вновь остановился на станции он произнес:

- Я буду как Марк Уотни.

Он нащупал ремкомплект на правой ноге, который был на всех спасательных скафандрах, для возможности проведения ремонтных работ в открытом космосе. А именно: сигнальный маяк, в данном случае он был бесполезен, во-первых связь была недоступна, во-вторых рассчитывать на помощь со стороны не приходилось. Гель позволяющий восстановить проводимость проводов в случае выхода из строя, полезная вещица, но для меня бесполезна, и последней показался УРИ "универсальный ручной инструмент".

Данная модификация была самой компактной и по размерам не уступала аккумуляторному шуроповерту, только имела множество плюсов в условиях невесомости и значительных перепадов температуры. С помощью УРИ можно было проводить: пайку, резку, нагревать детали или проводить нанесение тонких покрытий.

- То что надо, - выдавил Адам.

Он вытянул правую руку перед собой, насколько позволяло отодвинул указательный палец и собирался проделать дыру в перчатке скафандра. Использовать выходящий воздух для движения в сторону ангара.

Адам напрягся, стараясь не упустить момент, когда снова будет лицом к станции. И как только момент настал, он прожег перчатку. Струя воздуха оказалась настолько мощной, что выбила из рук УРИ и сменила траекторию. Юноша не закрывал глаза и не моргал, боясь потерять контроль. Выходящий воздух создал нужную силу тяги, оставалось удержать руку в правильном направлении и надеяться достигнуть ангара раньше чем закончится кислород.

Время от времени Адам бросал короткий взгляд на датчик кислорода, стрелка которого быстро двигалась к красной зоне. Датчик в шлеме яростно завопил: - Внимание ,критический запас кислорода. Стекло шлема начало покрываться коркой льда, тело ощущало падение температуры, а уши стали пульсировать из-за разгерметизации скафандра. Слой льда все сильнее закрывал обзор, вскоре закрыв его окончательно.

Последнее, что Адам помнил, - как быстро приближался к палубе ангара, звук дверного механизма, удар и осколки разбившегося светофильтра.

Юноша очнулся, стекло шлема вдребезги разлетелось и непрерывный звук сирены на станции в конце концов пробудил его из глубочайшей пустоты. Кислород умеренно поступал; он лежал лицом вниз, ощущая запекшуюся кровь на лице. Придя в чувства, он удивился тому, что план сработал.

Несколько осколков стекла торчали в коже, однако как можно было судить по первому осмотру, ничего страшного. Сняв шлем, задев осколки, кровь потекла из порезов по всему лицу. Когда удалось вытащить все осколки, кровь какое-то время продолжала идти. В конце концов кровь запеклась а раны под ней затянулись.

Адам поморщился глядя на экран планшета, похоже ему сильно досталось. Экран покрылся паутинками, изображение временами подергивалось а иногда и во все пропадало, оставляя пользователя лицезреть черный экран, издавая писк.

Планшет соизволил вывести изображения, иногда теряя цвета, оставляя только черный и белый.

- Похоже, разгерметизации станции не случилось. Это отличная новость. Показатели Кэйлы стабильны, как и обстановка в госпитале, насколько можно судить по изображениям с камер наблюдения. Криокапсулы тоже в порядке. Камеры с комнаты управления не доступны. Что неудивительно. Так из-за чего станция активировала протокол сбережения?

- Хм.. - Адам двигал рукой по экрану, читая показания. - В этом.

Адам вытаращил глаза и вздрогнул. Чуть ниже технического отсека на Вишен, взорвался электрогенератор. На экране появилась таблица: Ремонту не подлежит.

Он направился к кораблю, намереваясь спасти Елену и ее ребят, когда внезапно вспомнил. Об пленнике. Ричард был единственным человеком на станции, который знал всю правду - не только о Единых, ФЗ, но и какие действия они предпримут дальше.

Адам взглянул на экран планшета, отчетливо наблюдая за пленником в камере. Юноша тряхнул головой, пытаясь собраться, понимая, что времени на спасение друзей все меньше. Адам взошел на борт корабля, подготавливаясь к полету.