Страница 2 из 150
Жировски шумно выдыхает. Ведьминское отродье, будь оно неладно! Зверь точно из воздуха появился. Спокойно! Всё будет отлично! Кошка… Пусть сидит. Работа - прежде всего.
На автомате надевает новый халат, нарукавники, фартук, и, помыв руки, привычно натягивает хирургические перчатки. Включает диктофон:
- Двадцать второе июня 2005-го года. Время вскрытия двадцать три часа сорок одна минута. Выходцева Екатерина Сергеевна. Двадцать второго июня 1990-го года рождения, – выдерживает паузу. Как бы ни очерствел за годы работы, но видеть детей всё равно тяжело. К тому же сегодня девочке исполнилось пятнадцать. Ещё бы жить да жить. Жировски глубоко вздыхает: - Первичный наружный осмотр: труп прекрасно сохранился…
Опять умолкает, пережидая волну холодного пота. Давненько не испытывал такой нерешительности. Нелепые страхи будоражат. В голову лезут чудовищные байки о ходячих мертвецах. Видать, это и толкает на принятие спирта. Притупляется ужас, так и непобеждённый за это время.
Жировски выключает диктофон предательски трясущимися пальцами. Касается щеки девочки. Прежде не сталкивался с подобными трупами - будто спит. Секунда, и глаза распахнутся. Другие «клиенты» словно восковые, даже как люди не воспринимаются. Тела и всё, а тут… Глупость, конечно, но…
- Не бойся, малышка, я не сделаю больно! Мир хочет знать, от чего ты умерла…
Собирает в хвост растрёпанные длинные, светлые волосы девушки. Скрепляет заколкой-уткой, - не зря валяется на столике - вот и пригождается. Ещё раз окидывает взглядом. Миленькая. Худенькая, с небольшой грудью, выпирающими рёбрами, натянувшими кожу, впалым животиком, узкими бёдрами, тёмным треугольником волос. Из-за длинных ног на вид нескладная. Помнится, по развитию школьников - невысоким и пропорциональным физкультура даётся куда проще. А таким, как номер 212 - с трудом. Пока от мозга к конечностям дойдёт сигнал – пройдёт уйма времени. Вот и получается, пока среагирует девчушка-нескладушка, другие уже стартанули, мяч отбили, что уж говорить о прыжках, ударах. И смех, и грех…
Не красавица, но черты правильные и чёткие. Что привлекает внимание – удивительный разрез глаз. Колет смутное предчувствие: хоть и закрытые, но уж больно на кошачьи смахивают. Виктор быстро смотрит на «статую» - «мохнатая тварь» даже не шевелится. Буравит глазищами, от неприятного ощущения аж мурашки по коже бегают.
- Чего вылупилась? – бурчит Виктор и отворачивается, злясь скорее на себя. Опять нервы ни к чёрту.
Несколько секунд тишины и прострации… Труп! Работа! Сосредоточиться!
Уже было касается лица, но так и замирает с протянутой рукой. Быть того не может?! Веки девочки трепещут?.. Хрень! Жировски всматривается до рези в глазах. Склоняется убедиться, что труп – это труп. Холод - ничего более. Подносит зеркало к губам - нет дыхания. Проверяет пульс на шее - ни толчка. Приподнимает поочередно веки – глаза невидящим взглядом устремлены в «никуда».
Что за чертовщина?.. Спирт – больше не спасение. Нужно переходить на другие сильные вещества.
Виктор с минуту настраивается на работу. Так! Пора начинать! Включает любимый диск с реквием Моцарта. Закрывает глаза, погружаясь в медитацию. Мир спокойствия и умиротворения. Пару взмахов руками, словно дирижёр палочкой. Ещё несколько размеренных вдохов и решительно распахивает веки. Включает диктофон:
- Тело… - Дотошно выискивает раны, язвы, синяки, хоть что-то, объясняющее причину смерти. - Без видимых травм, также – череп, уши, нос, рот, зубы… шея… - Поднимает одну руку, вторую. Ощупывает подмышки. Пальцы скользят по коже как утюг, гладящий ткань - грудь, живот. Виктор заученными движениями проверяет ноги, ступни. Переворачивает труп на бок и констатирует, вернув обратно: – На теле видимых повреждений не обнаружено.
Взяв скальпель, непроизвольно глядит на настенные электронные часы – четыре нуля. Полночь! Время колдовства, приспешников тьмы – ведьм, нечисти и нежити. Странно, с чего пришло такое сравнение? Встряхивает головой, прогоняя бредовые мысли и поворачивается к трупу… На нём кошка!
Виктор застывает не в силах пошевелиться. Тело словно парализовано – руки, ноги онемевают, язык прилипает к нёбу. Вместо крика срывается едва слышный хрип. Зверь, окутанный прозрачным серебристым облаком, не реагирует. Задние лапы упираются в грудь девочки, верхние в щёки. Морда над лицом, глаза напротив глаз - будто гипнотизируют. Из распахнутой пасти в приоткрытый рот льётся чистый красноватый свет, перетекает как неспешная река. Секунду тянется, и обрывается.
Кошка как стоит, так и падает.
Выдохнуть не удаётся. Сердце лихорадочно колотится - то сжимаясь до боли, то выдаёт сильный толчок. Перед глазами пелена. Ужас лишает способности связно мыслить. Жировски роняет скальпель, не в силах сдвинуться с места.