Страница 32 из 148
- Что? Ладно, я сейчас, - он встал из-за стола и ушел в соседнюю комнату, кладовую с лекарствами.
Дальше я действовала уверенно: взяла ножницы, проткнула пакеты с кровью снизу, так что бы не сразу было заметно где. Затем достала хлорку со шкафа уборщицы и полила ей пакеты и лёд. Андрей вернулся как к тому моменту, как я мыла руки в умывальнике. В воздухе слегка пахнет хлоркой, объясняю это тем что заходила уборщица, мила умывальник.
- У тебя кроме головы ничего не болит? Как рука? Глаз? Без изменений? – начал допрашивать меня доктор, так и не отдавая заветные таблетки.
- Все по-прежнему, просто не смогла уснуть, от того голова и болит, - забираю чёртовы таблетки.
- Ну после вчерашних событий это не удивительно, ты вела себя довольно странно. Может тебе снотворное дать? – спрашивает так, что я еле сдерживаюсь что бы не расцеловать его в обе щеки.
- А оно поможет? – делаю лицо как можно более жалким и неуверенным.
- Действительно, слабое тебе не подойдет. Ну давай попробуем сильное, может подействует? – и он ушел опять в кладовую за лекарством.
Грех было не воспользоваться моментом, что бы пошарить в его записях. Сразу что меня привлекло – ежедневник. Полистав его нашла много страниц с записями о себе. Реально, обо мне чуть ли страниц двадцать было исписано. Даже история, которую я ему о себе рассказала - была, в точности слово в слово. Но и остальные страницы были исписаны непонятными медицинскими словами, особенно впечатлила запись на последней странице.
«Образец подходит для первого эксперимента». – по спине какие-то мурашки заползали. Какого еще эксперимента? Узнать какого именно и тем более поучаствовать в нем, в себе желания не нашла. Ежедневник вернула на место и с горестным видом забрала снотворное у врача. Заверив что иду домой принимать таблетки и спать перед уходом, повернула на дорожку к дому Рада. Прийти то, пришла, а в дом зайти страшно. Не нравится мне это место и сам его хозяин. Главное, чем я объясню свой визит? То, что оборотня держат здесь становится понятно сразу, как вспомнить характер владельца дома. Одним из самых отвратительных фактов для меня стал тот, что в каждом доме этого больного города в подвале есть клетка для волков. В какой-то момент решила пустить все на авось и отправилась и нажала дверной звонок. Дверь мне открыл отец Артура, тот мужчина, который получил от меня лопатой в бедро. Меня он не то что недолюбливает – боится. Он махнул на дверь в подвал без лишних слов, чему в душе я обрадовалась. Чем ближе я спускалась к двери, тем больше мне не нравились звуки за ней. Открыв ручку оказалась среди толпы, охотников здесь было много, людей десять, не меньше. Протолкалась сквозь них, точнее меня сами пропустили, никому не хочется иметь дело с Радом, теперь я понимаю почему.
Эта тварь подвесила Кая на крюке, за металлические кандалы на запястьях. В глаза сразу бросается большое количество окровавленных пластырей, которые с него содрали. Оставив только металлические скобы и кривые швы, с которых идет кровь, смешивается с потом и стекает на живот. Даже не одели, весит совершенно голый, как и правда животное. Ноги в пластиковом тазике с водой. Не понимаю зачем он, пока Рад не бросает в него провод, подключенный к аккумулятору. Кай, висевший с опущенной головой резко выпрямляется, так что слышу, как хрустят его кости, сокращаются под действием электричества мышцы во всем теле. Он не кричит, как делала это Тася, хотя напряжение явно куда больше чем то, которым ее пытали. Другие охотники смеются, как будто то что они пытают человека – очень смешно. И кто из них на самом деле животное?
Судорожный вздох получился сам собой, прикрыла свой рот рукой, но меня сразу же заметили.
- Ты пришла, Артур быстро справился, - мне не нравится улыбка этого человека.
Он отсоединяет провод от аккумулятора и вытаскивает его из воды. Кая отпускает, его голова безвольно повисает, как и остальное тело. Он без сознания? Дергаюсь в его сторону, но останавливаю себя, вместо этого подхожу к Раду.
- Что ты делаешь? – стараюсь не смотреть больше на оборотня.
Каждый раз, когда смотрю на него в груди что-то так сильно сжимается, что не уверена, что это просто жалость или вина. Хочу помочь – но не имею возможности. Боль и некое умопомешательство – не те чувства, что подходят для еще одной лицемерной игры.
- Добываю информацию, но пока наш крепкий орешек не колется, - он улыбается, от этой улыбки тянет блевать, или на мордобой.
Мне так хочется сделать многое, но я не могу, их слишком много – я одна. Нужно действовать исподтишка, как бы мне не было противно, белому все равно хуже.
- А что, тебе не жалко одного из своих? – бросает глумливое высказывание один с охотников.
- Жалко, никто не заслуживает подобной участи. Вы бы одели его хотя бы, - стараюсь говорить бесстрастно, но кажется перестаралась.
- Зачем, он же дикий зверь, или тебя что-то смущает? – продолжает задавать не нужные вопросы один из охотников
Большой мужик за сорок, со страшным лицом противным скрипучем смехом уже в печёнках сидит. Пытаюсь игнорировать его, смотрю только на одного человека, Рад тоже смотрит на меня с подозрением, так что холод по спине.
- Ну и что с этого? Мне что ли тоже ходить голой, раз уж я зверь? – спрашиваю в черноокого, но смеются остальные.
- А и правда, раздевайся, мы посмотрим насколько ваши суки от наших отличаются? - предлагает все тот же остряк.
Зря он это сделал, мне просто как воздух нужно избавиться от внутреннего напряжения. Я бью его в кадык без предупреждения, затем в колокольчики, локтем в глаз и пинаю ногой на земле пока она не начинает очень сильно болеть. Останавливаюсь, стираю пот с лица. Они даже не попытались остановить меня, даже взорвались хохотом после болевого удара в пах и еще несколько раз, когда мужчина просил их помочь. Он постанывает, согнувшись в клубок, кажется только теперь понимаю насколько сильно я изменилась, насколько приблизилась к званию «твари» в собственных глазах. Теперь и я избиваю людей, только для того что бы отвести душу, выразить злость от собственного бессилия. Он правду говорил, что бы я не делала, все время остаюсь жалкой.