Верь

- Я взял на анализ кровь с багажника и как знаешь сам ее осматривал много раз. – зачем-то напоминает мне, тяня резину. – Она не оборотень.

Закатываю глаза, то же мне откровение вселенского масштаба!

- И что с того? – голова болит слушать его дальше.

- Ты не сказал мне об этом, - давит на меня, словно он здесь главный.

- Это что-то меняет? – скептически смотрю на него.

- Меняет, - слегка поджимает губы Михаил, но не спешит отвечать.

- Это ничего не меняет, - раздражённо поджимаю губы, достали разговоры об этой особе.

- Кристина не может быть оборотнем, она родилась обычным человеком, такое просто невозможно, - театрально нагнетает оборотень, не понимая, что все больше меня раздражает.

- Скажи это ей, когда в лесу словишь, а не выноси мозг мне, - отвечаю резко. – Если на этом все, я пошёл спать, утром ещё дела.

Поднимаюсь с кресла, даже дверь успеваю открыть, когда в спину прилетают слова волка:

- Это нее зверь, а Даши.

Никто не произносил ее имя уже больше недели, после моего первого срыва, когда я запретил его называть. Это странно, слышать ее имя сейчас. Мне кажется я и не чувствую больше ничего, просто имя и все.

- Что ты сказал? – возвращаюсь, захлопнув дверь и сажусь обратно на стул.

- Откуда мог взяться зверь, наша вторая ипостась, в человека? Ты только подумай: если они просто перелили ей кровь, почему Кристина стала настоящим оборотнем, а Даша нет? Никто не делал подобного раньше, да того никогда вообще не случалось! Оборотнем можно только родится, а не стать, как в книжках, после укуса или царапины. Она же родилась человеком, о чём и свидетельствует отсутствие запаха.

Михаил замолчал, ожидая хоть какой-то моей реакции. Закрываю глаза и пытаюсь настроится на адекватные мысли, а не одну злость, но это сложно.

- Сам подумай: ее брат перешел после нескольких переливаний твоей крови. Но с Дашей было все по-другому, стоило несколько раз дать ей мазь и переход почти начинался. Ты вообще видел хоть одного оборотня, что обратно становился человеком в начальной стадии перехода? Я вот точно нет, а я на этом свете уже много лет живу! С ней все время что-то было не так, а я и не замечал. Взять хотя бы запах, он был слишком сильный, даже для свободной волчицы.

- И что с того? Ну забрали у нее зверя и что? Она все равно никогда не хотела быть оборотнем.

Зажмуриваюсь после своих слов, понимая, что говорю так, словно ее уже нет.

- Это не обоснованно опасно, словно трансплантация части головного мозга. Обе девочки должны были умереть, это чудо что все получилось. Я знаю Григория, он бы никогда не поступил со своими внучками.

- И что ты этим хочешь сказать? Ее родители пытались убить ее ещё в детстве, в попытке сделать обычным человеком? – иронично улыбаюсь, но мне не смешно.

Мой отец тоже пытался это сделать, но у него не получилось, в конечном итоге зверь оказался сильнее.

- Я хочу сказать, что Петровых нужно отправить подальше от того что здесь твориться. Не знаю какие у них были мотивы и замешены ли оба родителя, но тебе стоит с ними поговорить. Отправляйся к ним и проследи что бы они сели в самолёт, с Ренатом я договорюсь.

- У меня есть здесь дела, - настаиваю на своем.

- Ты успеешь вернуться, Марго уже там, собирает вещи, квартиру уже продали, но на всякий случай за ней будет присматривать мой знакомый.

- Думаешь она вернется домой? – спрашиваю, зная, что хочу услышать только хороший ответ.

- Все мы хотим возвратиться домой. Я не знаю где Даша сейчас, но она наверняка очень хочет вернуться.

Улыбаюсь выходя с кабинета, она не хочет возвращаться. Зачем ей возвращаться туда, откуда она убежала? Зачем ей возвращаться туда, где есть я?

***

Поездка к Петровым сразу пошла не по плану, начнем с того, что, только подъезжая к городу я узнал, что они не знают, что Даша пропала. То есть прошло две недели, а он и даже не заметили, что ее нет! Родители, как они есть. Отец Вани не взял трубку, когда я позвонил, а Ваня отказался ехать со мной. Он вообще ведет себя странно, для человека у которого пропала сестра. Он участвует в ее поисках, просто делает он это все нехотя. Думаю он считает, что Даша просто хотела сбежать от меня и потому не проявляет должного энтузиазма. Они все так считают, но смелости не хватает сказать это в лицо. Но даже это куда лучше, чем та версия, которую выдвинула Марго: у Даши случился тяжелый нервный срыв, как у ее мамы в своё время, и она в испуге сбежала. Самое плохое, Михаил сразу же принялся искать ее в психушках всей страны. Разве она настолько слабая, мой пышка? Я никогда не замечал в ней ничего эдакого, кроме истеричного характера.

Ехать на машине несколько часов, когда смертельно устал и попросту хочется спать очень трудно. Протираю глаза и останавливаю машину на парковке возле многоэтажки. Здесь меня уже ждут, но не Петровы, а Ренат и несколько оборотней с его стаи. Закрыв машину приближаюсь к ним, и молча пожимаю руку альфе.

- Как? – спрашивает Ренат, но по мне видит ответ и тяжело вздыхает. – Что будешь делать?

- Искать, - отвечаю ему очевидный ответ. – Михаил обо всем договорился?

- Да, сын Григория уехал подписывать документы, грузчики приедут через час, в квартире только женщина, - докладывает один из его стаи, а затем подает мне билеты на самолет. – Вот билеты, самолет через несколько часов.

- Ясно, - киваю, и нехотя вспоминаю настоящую причину, почему я здесь.

- Со стороны все выглядит так, словно ты ей так мстишь, пряча ее родителей там, где она не найдет, - издевается Ренат с улыбкой на лице.

Игнорирую его вопрос, мне нет дела, как это выглядит со стороны. Поднимаюсь на нужный этаж, дохожу до самой двери и останавливаюсь уже под новенькой металлической дверью. Чувствую дежавю, боль, которую дарят воспоминания. Вспоминаю, как ее билось за дверью ее сердце, все те звуки и сам тот страх, что испытал, понимая, что ещё немного и я бы потерял ее навсегда. В этот момент, ещё не понимал, что чувствую, но знал, что делать, тогда почему гораздо позже перестал понимать, что делаю? Почему вообще оставил ее там, понадеявшись на кудрявого? Почему оставил ее раньше, почему не остановил ещё в доме, когда она пришла ко мне со своим молчаливым протестом. Думал, что у нас ещё есть время, но как же я чёрт подери, ошибался!