Страница 53 из 145
- Да. Не особо мирятся, - горько усмехнулся Илья. - В конце концов, сажая в тюрьмы за мужеложство, закон это мужеложство только лишь поощряет.
- Согласна. Это из разряда «гнев порождает гнев».
Илья поднял стакан. Виктория, усмехнувшись, подняла свой бокал. Раздался характерный звон. Зазвучала гитарная соло-партия. Звуки сливались в единое целое, наполняя вечер, заряжая его особой атмосферой открытости и ясности.
Казалось, что даже иностранный язык стал понятнее для Ильи, чем его родной. Но не стал ли он предателем? Не предал ли то, чему его учили его родители; чему его учили в родной школе? Мог ли он пренебрегать такими вещами в своем желании безоговорочно потакать своим чувствам? Минутное облегчение сменилось новой волной напряжения.
- Надолго остановился в Берлине? - спросила Виктория.
- Пока не знаю. Быть может, на пару дней.
- Ты путешествуешь один?
Илья покачал головой.
- Нет. Я приехал сюда со своим другом. Его зовут Марк. Он кинопродюсер и предприниматель.
- Неслабо. А ты сам чем занимаешься по жизни, Илья?
Виктория медленно проговорила имя собеседника. Получилось достаточно забавно, и Илья улыбнулся. Улыбнулся, подумав, что совершенно неважно, кем он представится: малоизвестным писателем, или же «мозгоправом». Да хоть авиадиспетчером! Он мог придумать историю своей жизни за пару минут, в процессе разговора с Викторией, и от этого никто не остался бы в проигрыше. Тем не менее он остановился на самом верном, по его собственному мнению, варианте.
- Раньше я работал переводчиком в издательстве. Сейчас пишу книги.
- Писатель, значит? Вот здорово! Ты уже второй писатель, с которым мне довелось познакомиться в своей жизни!
Подмеченный Викторией факт почему-то задел Илью, хоть он и не подал виду.
- Вот как? И что пишет твой знакомый писатель? Который первый, разумеется! - подмигнул он.
- Прозу. Такую... сложно сказать. Депрессия сплошная. Психоделично все, в общем. А ты в каком жанре пишешь?
- Детективы. Психологические триллеры. В последнее время все больше понимаю, что пора переходить на фантастику или женские романы. Спрос больше.
- Для вас, людей творчества, это не столь важно, не так ли? Я имею в виду спрос и всякие финансовые моменты...
- Это да. Но кушать ведь всем хочется. Даже писателям, - Илья хлебнул виски. - Да и выпить порой просто необходимо. Знаешь, для большего понимания окружающего тебя мира порой просто необходимо полностью отключиться от него. Забыться...
- Именно поэтому ты пьешь в одиночестве? - спросила Виктория, чуть склонив голову. - Где твой друг?
- Занимается своими делами. Встречается с деловыми партнерами, или что-то в этом духе. Я не особо лезу в его дела. В конце концов, завязались у нас с ним отношения отнюдь не из-за его деловых качеств и связей.
И снова параллели с Петром Дмитриевым. Илье нетрудно было понять, что влекло третьесортного молодого актера в успешном кинопродюсере с приятной внешностью. В конце концов, и сам он часто пытался побороть в себе мысли меркантильного характера.
- А как зовут твоего знакомого писателя? - спросил Илья, дабы перевести тему разговора.
- Его фамилия Шульц. Вряд ли ты мог читать его работы, потому что они даже в Восточной Германии не особо востребованы. Он, знаешь, непризнанный своим поколением гений.
- Шульц? - переспросил Илья.
- Да. Ты слышал о нем?
- Слышал кое-что, - задумчиво ответил Илья. - Не слишком много.
- Я могу вас познакомить, - улыбнувшись, сказала Виктория. - Человек он интересный. Думаю, вы найдете общий язык.
- Среднее, между немецким и русским?
- Что?
- Неважно. Не бери в голову, - махнул рукой Илья. Он поднял стакан с виски. - Думаю, самое время выпить за знакомство, Виктория.
Девушка поддержала тост. Они выпили, а после еще долго разговаривали о всякой ерунде. Виктория говорила о своем бывшем, не особо выбирая выражения, а порой даже нарочно употребляя матерные слова, коих в немецком, в отличие от русского, было совсем немного.
Слушая свою новую знакомую, Илья даже начинал гордиться родной речью и той экспрессией, которой она обладает. Думал, что если бы сам он решил заговорить о своей бывшей - точнее, бывших - то определяющих слов нашлось бы куда больше. В нем не кипела ненависть, нет. Он даже пугался порой, понимая, насколько безразличным остался к своему прошлому.
Чуть позже им вместе довелось украсть Иисуса. Вышло это спонтанно, так что не следует искать в этом поступке никакого философского подтекста. Просто парень с густой бородой и длинными, закрывающими добрую половину лица каштановыми волосами уж очень походил на персонажа Библии. Это как раз и привлекло внимание Виктории.