Страница 25 из 145
- Да, замечал за собой такое, - усмехнулся небрежно Марк. - Это вроде как мой эгоизм. В конце концов, мне порой просто хочется быть услышанным. Ну а вы... верите в Партию? В светлое коммунистическое будущее? Помнится, вчера мы заводили речь об этом, да только вашей точки зрения я не услышал.
- Я бы сказал, что я стараюсь держаться подальше от политических волнений. Из меня, все же, коммунист выдался так себе. Я верю, что за нашими границами мир смотрит на вещи совершенно по-другому...
- И порой вещи, которых мы боимся, на самом деле не представляют никакой угрозы. Просто нас учили бояться с самого рождения.
Илья отпил немного кофе.
- Так почему вы не покинете эту страну? Раз уж на то пошло, в Европе, да и в Америке, сейчас совершенно другая жизнь.
- Просто считаю, что только в своей стране ты можешь быть тем, кто ты есть на самом деле, - твердо заявил Марк. - Это не вопрос касательно правящего режима. Это вопрос принадлежности. Каждый из нас стремится быть частью чего-то целого. Я стремлюсь быть частью той страны, в которой живу. И потому я живу здесь, в СССР.
- Разумно, - кивнул Илья.
Принесли жаркое. Марк принялся есть, тщательно пережевывая каждый кусочек, который размеренным движением руки доносил до рта на кончике вилки. Крепкие скулы, сильный подбородок. Неудивительно, что такая красивая девушка, как Анна, вышла за него замуж, - подумалось Илье.
- Моя покойная жена знала одного человека, - Марк достал из внутреннего кармана пиджака фотографию. - Его имя - Петр Дмитриев. Она говорила вам о нем что-нибудь?
Илья взглянул на фотографию. Поначалу он не мог поверить своим глазам, и его замешательство, скорее всего, было заметно собеседнику. Все же, он взял себя в руки.
- Вообще, я не могу говорить на эти темы. Это, по меньшей мере, неэтично...
- Давай не будет говорить о том, что правильно со стороны этики! - перебил Марк. - Так да или нет?
- Нет, - сухо ответил Илья.
На фото был изображен тот самый мужчина, который спрыгнул с перрона станции метро под поезд. В этом Илья не мог усомниться. Его спонтанное расследование завязывалось крепким узлом. Чьи-то тренированные руки держали веревку за оба конца.
- У нас с Анной далеко не все складывалось гладко в последнее время, - говорил Марк. - Кроме того, она имела знакомство с этим самым Петром Дмитриевым. И этот человек... он обладал некоторой информацией касательно меня. Тем, что может навредить моей репутации. Фальсификация, могу заверить тебя, Илья. В шоу-бизнесе такие вещи сплошь и рядом.
Свердлов отправил очередной кусочек мяса в рот и смачно пережевал его. Взгляд его был тяжелым, задумчивым.
- Так что если у тебя есть какие-либо сведения касательно этого человека, я прошу тебя поделиться информацией со мной. Скажу это еще раз: мы зависимы друг от друга в определенном смысле. Я знаю о тебе кое-что не очень лицеприятное. Теперь ты знаешь о том, что меня тревожит, - он помедлил. - Ну так как? Ты слышал о нем что-нибудь?
Илья вновь ответил сухим тоном. Нет, он не знал о нем ничего, пусть и видел последние секунды его жизни. Он не держал его за руку, когда смерть касалась его своими холодными пальцами. Он не толкал его под поезд. Он просто был частью огромной толпы, которая ничем не может помочь уверенному в правоте своего выбора человеку, решившему покончить жизнь самоубийством.
- Два дня тому назад он заявился ко мне домой, - говорил Марк. - Угрожал. На что только люди не готовы пойти ради собственной выгоды...
Илья хотел было возразить, но вовремя остановил себя. Как же мог Петр Дмитриев угрожать Свердлову, когда он еще десять дней тому назад свел счеты с жизнью? Любопытство почти овладело Ильей, но здравый смысл оставался непоколебим. Молча выслушав собеседника, Илья хлебнул кофе.
- Вы работали вместе? - спросил он.
- С чего ты решил? - нахмурил брови Свердлов.
- Просто предположил. Сложнее всего держать секреты втайне от тех, кто находится рядом.
Марк кивнул. Он внимательно всмотрелся в глаза собеседника.
- Да, с этим точно не поспорить. Но мы не слишком часто пересекались с Петром. Так, мелкий актеришка, в рекламах снимался. Скажем так, не мой уровень...
Самодовольство блеснуло искрами в глазах Свердлова. Он принялся за жаркое. Задвигались скулы. Илья обратил внимание на тонкие губы собеседника. Подумал о чем-то отстраненном.
Ему хотелось поскорее уйти, но, в то же время, что-то истинно притягательное было для него в этом общении. Свердлов мог напугать своими манерами, той маской спокойствия, за которой при должной чуткости можно разглядеть кипящий темперамент. Он примерял маску достаточно часто, чтобы Илья мог понять: этот человек многое скрывает.
Хотел ли Илья, чтобы бездна ответила ему взглядом? Он мог сослаться на пытливость ума, присущую любому более или менее приличному писателю, но не мог понять, что мотивы всех его действий брали свое начало далеко не в области разумного поведения.