Страница 28 из 66
Я прикусила губу, понимая, что Жрица намекала на брачные узы, которые связывали нас теперь с Оллой. Мариус приподнял вопросительно бровь, но настаивать на ответе не стал. Как же я ему была благодарна!
-Привратник, вспомни! Где ты совершил ошибку? В тот миг, когда лишился своего крыла, где ты ошибся?
Лицо Оллы потемнело как небо перед грозой:
-Джинн?
Жрица кивнула в ответ, вытаскивая из волос новое перо, на этот раз белое. Белизна его могла сравниться с шерстью араяна, есть такое животное, на Пустоши водится. Свирепое и кровожадное, на него никто не охотится. Мясо у него сухое и жесткое, и не стоит тех усилий, которые будут затрачены на его добычу. Дурной знак, подумалось мне. Да еще эта картина! Подозрительная она, крайне подозрительная. Но пока я размышляла, разговор двигался своим путем.
-Именно. Джинн, который может становиться тише журчания ручья, незаметнее чем слабая тень во тьме. Помнишь, где ты ошибся?
Олла вздохнул прерывисто, будто в груди не хватало воздуха, и схватился за голову, издавая мучительный стон:
-Я знал! Знал, что надо было с него начинать поиски!
Деликатно откашлявшись, я предложила:
-Может, и нам расскажешь?
Привратник отозвался еще одним отчаянным, долгим стоном.
Рассказ Оллы был весьма печален и прост. Работа Привратника страшно уныла и однообразна: стой себе и стой, следи, чтобы никто не рискнул сбежать, а наглецов возвращай в Бездну. Скука, да и только. К тому же, срок контракта не ограничен, а значит - бессрочный, а уволиться невозможно, если ты на должности с самого начала времен. И длится это уже которую тысячу лет. В общем, в один не самый прекрасный день Олла заскучал. Беглецы возвращались им во тьму и безысходность без прежнего огонька, Привратник все чаще задумывался о смене поля деятельности, да с тоской смотрел на Город Дверей, который во всем своем великолепии раскинулся вдали. Там его, конечно, никто не ждал, да и в самоволку Олла ни за что не пошел, но мечтать о лучшей жизни никто не запрещает, правда?
Дни тянулись, безрадостные и тоскливые, и Олла был готов упасть на самое дно черной меланхолии. Он иногда даже разговаривал с теми, кто пытался совершить побег из Бездны. Естественно, не о погоде, в Чертовом городище не бывает ничего, кроме угольной пыли и палящего зноя. Кто-то из беглецов рассказывал истории из своей жизни, кто-то жаловался на существование в Бездне. Сплетни и слухи окутывали глубины Бездны как тончайшие нити паутины, и Олла внимал им с неподдельным интересом, надеясь развеять скуку.
Одной из таких собеседников была я. Но не помню, чтобы Олла со мной разговаривал. Скорее, он заглянул в мое нутро, сразу же и бесповоротно видя меня насквозь.
Так дело пошло куда веселее. А потом на склоне отвесной горы появился она. Маленькая точка, размером с маковое зернышко. Олла с любопытством следил, как маленькая ловкая фигурка скачет по скалам, стремясь добраться до ущелья, ведущего в Бездну и прямиком в объятия Привратника.
Фигурка крупнела, обретала различимые очертания, но просвечивала и дрожала в воздухе. Только один народ в Городе Дверей мог творить такое со своим телом, не испытывая дискомфорта. Джинны.
-Приветствую! – приблизившись, джинн склонился в шутовском поклоне, будто бы выражал почтение, но Привратника это не обмануло. Джинны уважают только себя, считая остальных всего лишь декорациями к собственному спектаклю. Но Олла скучал – все беглецы, с которыми он общался на протяжении последних дней, не могли развеять его тоску.
-Что тебя привело в этот край? – голос Привратника разнесся над Чертовым городищем, взметнув облако пыли. Она клубами пронеслась над долиной, на мгновение заслонив солнце, и сгинула в дали. Джинн отнесся к этому с безразличием, даже когда облако прошло сквозь его долговязое тело. Он был само спокойствие, даже когда Олла наклонился ближе, сверля его самым строгим и ужасающим взглядом, на который был способен. Джинн всего лишь оглянулся, словно подбирал слова, чтобы сформулировать, как же все-таки его сюда занесло, а затем, расплывшись в самой обольстительной улыбке, на которую способны эфирные создания, проворковал:
-Величайший из величайших! Не желаешь ли ты сыграть со мной?
Привратник опешил. Мало кто захотел бы с ним даже разговаривать, ведь, как и говорил Мариус, репутация всегда опережает тебя на два шага, а Олла не всегда отличался покладистым характером. В Городе Дверей еще остались те, кто знал и помнил про него всю правду. И правду эту сложно загладить беззаветной службой Бездне.
-Подожди, - обрывать чужой рассказ было невежливо, но мое разгоревшееся любопытство не давало покоя, - что ты имеешь под «помнили всю правду»?
Олла, разочарованный тем, что я нагло его перебила, подарил мне многозначительный взгляд исподлобья. Ну, а чего я вообще хотела, Олла и сейчас не блистал уступчивостью.
-Давай эту часть своей биографии я расскажу попозже? – сквозь зубы предложил он, вновь скрещивая руки на груди. Я отделалась легким пожатием плеч, а Жрица расплылась в слабой вымученной улыбке, между делом опуская ладонь на бедро богу. То ли так и не оставила своих притязаний на Привратника, то ли пыталась ободрить, но мне это категорически не понравилось. В животе заворочалась душная ревность, я прикусила губу, чтобы не высказать вслух все, что я думаю о Сано. А мыслей было предостаточно.
Олла вежливо убрал руку Жрицы со своего бедра, снова откашлялся и вернулся к повествованию.
Джинн был обходителен, до отвращения вежлив и заинтересован в том, чтобы сразиться с Привратником в поединке. Он утверждал, что является самым искусным игроком в Городе Дверей, вот уже несколько десятилетий ему не было равных среди других игроков, но когда пришло осознание, что достойных противников не осталось, то он начал свое путешествие в поисках нового соперника. Он не сомневался, что Привратник сможет им стать.