Страница 4 из 75
Глава 2
Я встала, сделала себе маленький бутерброд с сыром (которым Стас, не пребывая в депрессии, ни за что бы не наелся – ему пришлось бы приготовить омлет, два бутерброда с ветчиной и еще, наверное, сбегать в лес и зарезать пару кабанов… слава Богу, если он был у меня – это, как правило, означало, что он в депрессии) и сжевала его с кофе под ненавязчивую музыку «Европы Плюс».
Особых планов на день не было, и я подумала о том, чтобы чуть попозже, когда это будет прилично, позвонить лучшей подруге, но быстро отмела эту мысль.
У нас с Жанной были особенные отношения. Честно говоря, я ее ненавидела, но это было сильное, крепкое чувство, постоянно нуждающееся в подпитке. Меня бесило, как она одевается (ну как в ее возрасте можно напяливать на себя все эти унылые вещи?!), как двигается (чересчур грациозно, точно она не человек, а эльф какой–то), как носит украшения (только дешевые колечки, причем по пять штук на одном пальце – и никаких браслетов, цепочек и бус). И взгляды Жанны на жизнь меня тоже откровенно раздражали. Она любила долго и обстоятельно рассуждать о том, как для человека важна семья и как он должен прогибаться под всех членов этой семьи, потому что в этом и есть смысл жизни. Родители уехали в другой город, общались с ней в основном по телефону, и в коротких разговорах с ними у нее не возникало необходимости «прогибаться», зато этот навык постоянно требовался ей в супружеских отношениях. Бедняжка вышла замуж в восемнадцать – за человека, который был старше ее на шесть лет и постоянно «гулял».
Она же сосредоточила все, по-моему, жизненные силы на том, чтобы родить ребенка. Пока почему-то не получалось, и с каждым годом Жанна зацикливалась на этом все больше и больше. Училась она заочно, не работала, домохозяйка из нее была никудышная – она даже яичницу не могла пожарить нормально, не пересолив ее и не уронив сковороду. Общались мы со школы, и там она тоже, мягко говоря, не блистала – ни в учебе, ни в компаниях. Подругой Жанна была и не хорошей, и не плохой – не поймешь. Могла не прийти ко мне на помощь, когда она мне сильно требовалась. Слава Богу, это случалось редко, но однажды, помнится, я, уже живя одна, сильно обожгла руку и не могла делать буквально ничего – ни убирать, ни готовить, ни даже голову помыть нормально. Родители были в отъезде, а Стас занимался Аллой, да мне и в голову не пришло бы ему позвонить. Я подумала, что логично будет попросить о помощи Жанну. Однако она, шумно посочувствовав мне по телефону, сказала, что дико занята. Но иногда стоило мне намекнуть о том, что у меня плохое настроение – и она тут же появлялась на пороге моего дома с тортом, вином и неуемной нежностью. Так что предугадать, выручит она тебя или нет, было сложно.
Лично я ее иногда выручала – без особой охоты, но с ощущением долга. Один раз помогла накраситься, когда муж поставил ей пару синяков на лице, а на следующий день должны были приехать ее родители, которые, разумеется, не были знакомы с изнанкой супружеской жизни дочери. Предлагала переночевать у меня, когда они ссорились, но она всегда отказывалась. Мол, это неправильная политика – бежать, чуть что не так. Надо поговорить, осознать свою вину и простить другого.
На мой взгляд, ее муж не производил впечатления тонкого человека, с которым можно обстоятельно обсудить любую проблему и найти оптимальное решение. Твердолобый, довольно тяжелый в общении, неулыбчивый тип. Даже на свадебных фотографиях ни разу не соизволил улыбнуться. Да и что это за событие? Подумаешь, свадьба. Думаю, он ее не очень-то и хотел.
Один вид Жанны пробуждал во мне кучу разнообразных эмоций, в основном отрицательных, но при этом мне хотелось видеть ее снова и снова. Может, мне просто не хватало острых ощущений? Или подруг? Не думаю. Их у меня всегда было навалом. Правда, это были скорее приятельницы, а не подруги – из тех, что с радостью составят тебе компанию в кино, кафе, на катке и даже на отдыхе… но вряд ли тебе захочется делиться с ними сокровенным. Я, впрочем, потребности в душещипательных беседах не испытывала. Когда на меня накатывало что-то такое, я никому не звонила – предпочитала послушать лирику или перечитать трогательную книгу.
Итак, идею позвонить Жанне я отмела. Не сегодня. Пойти куда-нибудь? Вряд ли. Лучше уж насладиться пока одиночеством. До вечера…
Родители действительно собирались зайти вечером, как я и сообщила Стасу. Правда, допоздна они никогда не задерживались – оба были «жаворонками». Но он-то об этом не знал. Он и знаком с ними не был – я проявляла чудеса конспирации и ни разу не дала им понять, что у меня периодически кто-то живет. Да, было сложно, но я справилась. Родители были в курсе, что у меня есть бойфренд, но даже не особенно настаивали, чтобы я им его показала – знали, что я не очень люблю распространяться о личной жизни. Для них было главное, чтобы я была счастлива – вот и все.
Отношения у нас, откровенно говоря, были довольно отстраненными. Разумеется, мы любили друг друга, но очень спокойной любовью, прекрасно выдерживающей многонедельные разлуки. Мы жили в соседних квартирах, но встречались не так уж часто. По крайней мере, сидеть друг у друга целыми днями не входило у нас в привычку. Как только они осознали, что я нормально справляюсь с хозяйством и разными бытовыми мелочами, они с легкой душой «отпустили» меня от себя. Конечно, помогали в случае необходимости – и деньгами тоже, – но в целом предоставили мне идти своим путем. Наверное, я была им за это даже благодарна.