Страница 2 из 5
– Пускай она туда сама идет! – Орал Иван Иванович, потрясая листом перед носом генерала. – Чертова баба, что она написала…Кот в м…ду! Она что, никогда не слышала про такой город?! Уберите ее отсюда или я за себя не ручаюсь! – Рука Ивана Ивановича судорожно показывала на сейф с пистолетами.
Потрясенные исполнители сначала испуганно переглянулись, но затем, прочитав напечатанное, беззвучно затряслись от хохота, изнемогая от произведенного впечатления. Начальник КП был уложен на лопатки и уже не защищал свою протеже, как раньше. В этот раз он впервые опоздал на доклад к руководству и получил суровый нагоняй. Семен Никанорович не смог простить Вере Михайловне своего позора и задался целью избавиться от нее любым способом. Однако задача эта оказалась не из простых. Вера Михайловна наотрез отказывалась от всех предлагаемых мест, что повергало генерала в полную депрессию и растерянность. Но мир не без добрых людей.
Недаром же говорят, что «кадры решают все!» и в кадрах решают все! Наши доблестные кадровики не посрамили честь мундира и спихнули-таки Веру Михайловну со значительным повышением в должности и окладе в другое место. Вера Михайловна в отличие от русского языка, как уже говорилось, в математике соображала неплохо и быстро поняла выгоду своего положения. Она милостиво дала согласие и, прихватив свой неизменный «Ундервуд», отбыла по месту нового назначения куда-то по хозяйственной части, где работа была непыльная, зато спокойная и сытная и не требовала хороших знаний в области географии и русской словесности. Что называется, «кадры решили – и все!».
Вскоре на ее место была взята обыкновенная люксовская машинистка, и приключения с пишущей машинкой закончились. Но легенда о Вере Михайловне еще долго ходила по Командуемому пункту, заставляя дергаться исполнителей и начальников всех уровней. Сожалел ли кто-нибудь о ней? Кто знает… Но иногда капитан 1 ранга Высоковский задумчиво смотрел на ее место, как будто вспоминал ее знаменитое: «Коля, дай закурить!», – и тоскливо посматривал на вновь прибывшую некурящую машинистку…
Да, славный, должно быть, городишко этот Катманду!
П О З Д Р А В Л Е Н И Е
Тимофеевич был крепкий кряжистый старик, похожий на гриб-боровичок, надежно сидящий в своем гнезде среди стальных более молодых соплеменников. Он был почти совсем лыс, и лишь по краям его головы и на самой макушке вился редкий белесый пушок. Его голубовато-серые глаза заметно выцвели от времени, а нос приобрел бледно-фиолетовый оттенок, но он по-прежнему хорохорился и не думал отставать от своих более молодых сослуживцев.
По характеру он был миролюбив, спокоен, трудолюбив и ответственен и пользовался непререкаемым авторитетом в области своей деятельности. Как бывший офицер, он отличался повышенной требовательностью, внимательностью и абсолютной нетерпимостью к небрежности и разгильдяйству, которыми грешили иные его подчиненные. Уволившись в запас лет в пятьдесят пять или шесть, он не захотел сидеть дома, а продолжил работать в только что организованном подразделении начальником, где работа была еще не налажена и требовалась сильная мужская рука с хорошим знанием дела. Коллектив был женский, разнородный и забот ему хватало. Кто не работал с женщинами, тому не понять, какую тонкую и дипломатичную работу нужно проводить среди дам, чтобы поддерживать хотя бы видимую благополучную обстановку в коллективе. Тимофеевич в этом, что называется, собаку съел. Он умело лавировал и в случае необходимости знал, на какую кнопку нажать, чтобы поставить на место ту или иную мадам.
Начальство его обожало, офицеры уважали и чтили, как родного отца, частенько называя в шутку морским волком или черным полковником, а женщины относились к нему и с почтением и с легким лукавством, не упуская возможности подшутить и вставить шпилечку, когда он был в хорошем расположении духа. Тимофеевич не обижался, было заметно, что он в свое время не обходил женщин своим вниманием и сейчас воспринимал их уколы, как легкий флирт и заигрывание, частенько отвечая на это весьма радикально, что приводило женскую половину в чувственный восторг, переходящий в звонкий визг и смех.
Прожив долгую интересную жизнь и помотавшись по стране, ему было что вспомнить и рассказать. Да и сам он, несмотря на свой уже почтенный возраст, был не против иногда солоно пошутить, как следует попариться в баньке и хорошенечко выпить и закусить. Когда офицеры приглашали его на какое-нибудь свое мероприятие или на помывку в баню, он расцветал и радовался, как ребенок. Там, вероятно, хватив водочки, он пускался в свои нескончаемые рассказы, которые потом долго будоражили мужские умы и переходили в тонкие безобидные подначки в его сторону.
Мне тоже посчастливилось услышать его байки-были. Шкодить мы любили, и вскоре представился замечательный случай. Надвигался праздник 8 Марта – Международный женский день. Мужчин у нас было более чем предостаточно, и мы не испытывали дефицита внимания с их стороны. Тимофеевич бдил строго, но разве уследишь, если женщины задумали какую-то авантюру! Понаслушавшись его баек, у меня просто зачесалось под ребром.
Был у нас один морячок, капитан 3 ранга. Звали его Валерий Дмитриевич О-ко. Офицер был справный, у начальства на хорошем счету, и работник хоть куда. Все умел, но особенно хорошо печатал на машинке, за что и получил у офицеров прозвище «Зинаида Дементьевна». Это была жена офицера, которая работала машинисткой люкс-класса. Он поначалу злился, огрызался, но потом смирился, поняв, что своим сопротивлением только подливает масла в огонь. Это и натолкнуло меня на одну мысль. Отношения у нас с ним были хорошие, даже дружеские, не переходящие во что-то более существенное по причине его женатого положения и обременения двумя дочерьми, что совершенно не мешало нам подкалывать друг друга по всем темам. Вот и взбрела мне в голову одна шальная мыслишка разыграть его под наш женский праздник.
Проштамповав кондовый армейский пакет, я пошла посоветоваться с нашими дамами. Идея понравилась всем, но особенную поддержку в этом оказала та самая Зинаида Дементьевна, женщина озорная и веселая, любившая пошкодить не хуже меня. В сообщники мы решили привлечь ее мужа, у которого был красивый каллиграфический почерк, с тем, чтобы не быть пойманными, что называется, за руку и подольше понаслаждаться эффектом содеянного «злодеяния». Текст сочиняли бурно и весело, а чтобы Валерий Дмитриевич не смог сокрыть сей факт, должный стать, по нашему плану достоянием всех, решили послать ему пакет официальным путем, на имя его непосредственного начальника с тем, чтобы он зачитал его вслух остальным офицерам, подговорив ничего не подозревающую экспедицию.
Коварство плана состояло еще и в том, чтобы обойти всевидящее око Тимофеевича и тем самым исключить любое проникновение в сию тайну до самой развязки. Вся соль розыгрыша была в том, что ВДО был носителем женско-мужского имени и украинской фамилии, хотя и имел национальность русского, и заступал на смену именно 8 марта, что и требовалось для полноты впечатления. Текст гласил:
«Дорогая Валерия Дмитриевна!
Весь мужской коллектив нашего Н-ского подразделения с глубоким уважением,
почтением и любовью поздравляет Вас с первым весенним праздником – Международным женским днем 8 Марта! Желаем Вам от всех мужчин оставаться такой же красивой, молодой и жизнерадостной, какой мы Вас знаем и любим и еще долго радовать нас своей красотой и изяществом на благо нашей любимой Родины!
С искренним уважением и любовью – весь коллектив мужчин.
Москва, дата».
На пакете стояла надпись «Начальнику 4 смены капитану 1 ранга К-ву Владимиру Константиновичу (для О-ко Валерия Дмитриевича) озвучить!». Как полагается, пакет был прошит, засургучен и отправлен по инстанции с вручением первой смене 5 марта и, таким образом, вызвал ажиотаж и в других сменах. Не охваченных нашей шкодой не осталось! Всех жутко интересовало, что же там за такое, но вскрывать пакет мог только начальник четверки.