Моя прекрасная бабочка

      В выходные дни позволила себе заняться бездельем. Впала в дрёму, как медведица, закрывшись в своей берлоге. Слышала, что кто-то приходил и стучал в дверь, но я даже головы от подушки не оторвала. Кино смотрела тоже лёжа, вставив в уши наушники. Меня дома нет! Знаю, Маша уехала с родителями к бабушке и дедушке в деревню на три дня, а других я видеть не хочу. Вечером, как ленивец медленно выползла на кухню, мыть посуду. Верка, в это время суетилась у плиты.

— Где ты была? Тебя мать искала, — говорит на удивление спокойным голосом.

      Трезвая?! Надо же какой прогресс!

— Надо будет ещё придёт. А вообще ей тут не благотворительный фонд, — говорю резко.

— Ты не злись, но я ей почти тоже самое сказала. Тебе теперь деньги самой нужны. Одежда для малышей стоит дорого. Кстати, дочка моя, кое-что тебе собрала. Возьмёшь? Бесплатно отдает.

— Возьму, спасибо большое.

      Верка за меня заступилась, ещё и одежду дают, это что-то новенькое. А впрочем, трезвая она вполне нормальная баба. Уходит к себе в комнату и приносит большой полиэтиленовый пакет с надписью «Магнит». Уже дома разбираю вещички. Всё такое крохотное и преимущественно розового и жёлтого цвета. У Веры внучка, поэтому и вещи такие. Ну и что, какая разница малышу, розовые ползунки или нет, дома одевать всё пойдёт.

      Вот такие незатейливые выходные, а сейчас я переоденусь и пойду снова мыть полы. Если бы вы знали, как мне не хочется прибирать у главного. Этот Сергей Владимирович меня просто достал за четыре дня, что он работает. Это ему не так, то ему не бряк. Постоянно ко мне цепляется. Самое интересное, что на него некому пожаловаться. Он тут главный и считает, что ему всё можно. Если он и сегодня начнёт ко мне цепляться, завтра приду пораньше. Людмила сказала, что приходит в половину девятого, а шеф около девяти. Буду приходить вместе с Людмилой, и убираться, пока этого злыдня нет в кабинете.

      Женщина здоровается со мной, кивком головы показывая, что к шефу можно смело заходить. Ага, будто это так легко. В его кабинете я чувствую себя рабом на галерах, а может и ещё кем похуже. Даже здороваться с ним не хочется, но с трудом выдавливаю из себя пожелание доброго утра. Он отвечает мне тем же, стоя у стола. Подошла к пустому подоконнику. Цветы бы хоть что ли завел? Может и подобрел бы тогда. Провожу влажной тряпкой по белому пластику, а он вдруг незаметно подкрадываться сзади. Большие ладони ложатся на край подоконника, по обеим сторонам от меня. Он стоит очень близко, буквально в нескольких сантиметрах. Сердце испуганно замирает, а потом уносится вскачь. Чего это он?! Пытается ко мне приставать или что?! Мамочки только этого не хватало!

— Не могли бы вы от меня отойти, — выдаю нервно.

— Что, я такой страшный? Как ты там сказала, мной можно только невинных девушек по ночам пугать? — спокойным тоном.

О боже, откуда он знает?! Сама виновата, нечего было болтать вслух.

— Я была не права, простите, — лепечу заикаясь.

— Ух ты, моя маленькая уборщица, действительно меня боится. Не стоит, я не нападаю на беззащитных водительниц швабры. Вот тебе деньги, купи сюда, какой ни будь цветок. И постарайся, чтобы он мне понравился, — одна ладонь приподнимается и под ней оказывается купюра в пятьсот рублей.

      Да он надо мной точно издевается!

— Почему вы не поручите это вашей секретарше?

— А мне интересно, что выберешь для меня ты.

      Его рука поднимается вверх и, отодвинув волосы, проводит пальцем по моему уху. Это ещё что такое, как он смеет?! Думает если мой начальник то всё дозволено?! Хорошо, будет тебе цветок! Кладу деньги в карман и поворачиваюсь, чтобы его оттолкнуть, но встречаюсь с зелёными глазами, которые смотрят на меня сверху вниз. Теперь сердце готово и вовсе выпрыгнуть из груди. В этом взгляде что-то такое, что приводит меня в ужас и одновременно в бешенство. Толкаю его в грудь и кричу.

— Отойдите от меня, наконец, вы мне работать мешаете! 

— Работай, — он весело улыбается и делает шаг в сторону.

      Летаю по кабинету, как метеор, а он смотрит на меня с улыбкой, сложив руки на груди. Поскорее бы убраться отсюда, а завтра приду пораньше.

      После, захожу мыть у зама. Злая, нервная и напуганная. Всё это, наверное, отражается на моём лице, потому что Юрий Петрович здороваясь, спрашивает участливо.

— Настя, у тебя что-то случилось?

— Нет, — стараюсь говорить как можно спокойнее.

      Блин, а вот врать я никогда не умела. Он встаёт из-за стола и подходит ко мне, заглядывая в глаза.

— Настя, тебя кто-то обидел? Ты скажи, я ведь не только твой начальник, но ещё и друг. Ну, по крайней мере, пытаюсь им быть.

      Ну да, а ещё друг этого, который меня до чёртиков напугал. Так я и буду жаловаться, как же.

— Не обращайте внимания, всё хорошо.

— Ну, как скажешь, — он выходит в дверь.

— Ты её обидела! — слышу грозное в сторону Инги.

— Чего это, нужна она мне больно, — возмущается та.

— Смотри мне, хоть одно плохое слово в её адрес, и я тебя уволю нахрен!

      Вот это да! Что это с ним?! Что вообще происходит?! Какой дурак будет из-за бедной поломойки секретаря увольнять.

★★★ Сергей

      В выходные Юра предложил развеяться, и махнуть в клуб. Отказался, сославшись на усталость. Тот пожал плечами, но было видно, что не поверил. Пусть думает, что хочет. Навестил родителей и сидел дома, как сыч. Ночью приснилась девчонка, то, как я обнимаю её сзади, а она кладет свою маленькую ладошку на мою. Мне тогда так хотелось, чтобы она повернулась и обняла меня. Я уехал из города на месяц, а когда вернулся, думал, что забыл о ней, но всё вышло не так. Эта пигалица теперь моет в моём кабинете. Она такая маленькая, стройная и пахнущая мёдом. Уже на третий день понял, что готов поднять её за талию и целовать до головокружения. Или разложить на своём столе и… Да, я её хочу, но своими придирками пытаюсь завуалировать это желание. Возможно, я бы о ней действительно забыл окончательно, если бы она не появлялась перед глазами каждый день. Сегодня встал сзади неё, едва не коснувшись своей широкой грудью. Так хотелось её обнять, но я позволил себе только провести пальцем по её ушку. Она испугалась, в первый раз вижу, чтобы женщина меня боялась. Вернее во второй, но там была другая ситуация, завязанные глаза, неизвестность. Сегодня иду на работу и понимаю, что иду ещё и для того, чтобы увидеть её. Бред какой-то. Сережа, ты сошёл с ума, у тебя было столько красивых ярких женщин, а ты не можешь забыть эту. Захожу к себе в кабинет, Настя машет шваброй уже у самого порога. Вот как, решила приходить пораньше, чтобы убирать, когда меня нет. Умница девочка, но ты меня не знаешь ещё. Будешь делать то, что я захочу.

★★★ Настя.

      Какое счастье, некто не сверлит мою спину и не указывает, что плохо вымыла. Осталось совсем чуть-чуть и можно переходить в приемную. Цветок я всё же ему купила, придет, отдам сдачу. Ой, зашёл в кабинет и мечет молнии. Что я опять сделала не так?! Не успеваю поздороваться, как он рявкает, повернувшись к недоуменной Людмиле.

— Люда, почему она в моём кабинет одна?! Ты соображаешь, что делаешь, вдруг она какая ни будь воровка! Без меня её в кабинет не пускать!

— Хорошо, Сергей Владимирович, — испуганно лепечет секретарь.

      Я же в отличие от неё буквально взрываюсь гневом. Обозвать меня воровкой, вот же хам!

— Сами вы вор! Я никогда в жизни не одной копейки не украла!

      Он проходит вглубь комнаты, а я подлетаю и, достав из кармана сдачу и чек, кидаю прямо в него. Мелочь звонко рассыпается по полу.

— Вот ваш цветок, как вы и просили! — указываю пальцем на окно.

— Это что, кактус?! — округляет глаза «шкаф».

— Кактус, тоже цветок, между прочим! А вообще вы с ним очень подходите друг к другу, как два сапога! 

      Ой, я опять на него наорала, а всё эти гормоны. Черт, что сейчас будет!

— Люда, прикажите уволить эту хамку, — шипит сквозь зубы.

— Сам такой! — Разворачиваюсь и, вытирая слезы, выбегаю вон.

      Несусь по коридору. Ну, где был мой язык. Сейчас меня уволят, и прощай декретные. В коридор выбегает Юрий Петрович.

— Я даже у себя услышал крики. Стой, что случилось?!

      Зам разворачивает меня, хватая за руку, и тащит в свой кабинет.

— Эй, ну ты чего не плачь. Расскажи, что случилось? Я же твой друг, помнишь?

      Он ласково прижимает меня к своей груди и гладит по голове.

— Чего он ко мне всё время цепляется, — всхлипываю я, — Сегодня решила помыть у него по раньше, а этот хам заявил, чтобы меня не смели пускать в кабинет в его отсутствие. Типа я воровка. А ещё попросил купить цветок на подоконник и разозлился, что я ему кактус купила. Другой цветок от его злобы сдохнет через день.

— Ты ему купила кактус?! — смеётся блондин.

Отстраняюсь от него и вытираю слезы кулачками.

— Ага, а он приказал меня уволить, сказал, что я хамка. А сам кто?! Если бы у моего ребенка был такой папаша, я бы удавилась, — выдала гневно, только потом сообразила, что говорю.

      О боже, говорят они лучше друзья, а я такого тут наговорила. Ну всё, теперь меня точно уволят.

— Не переживай, тебя не могут уволить, по закону, пока твоему ребенку не исполниться три года. Так что, никуда мы тебя теперь деть не можем, это раз. Я доволен твоей работой это два. И сейчас пойду и поговорю с ним это три. Друг я тебе или нет? Попрошу Людмилу вынести тебе ведро и швабру в коридор. Переодевайся и иди домой отдыхай.

— Спасибо. Но как же, я ещё ничего не убрала, — лепечу невнятно.

— Завтра помоешь. Боюсь, у Сергея придется мыть, когда он сидит на месте, но он больше не будет на тебя кричать. Иди, отдыхай.

— Спасибо, Юрий Петрович.

★★★ Сергей

      Блин, что я такого наговорил! Ладно, пролить кофе специально, но такое! Сережа, тебя пора от бешенства лечить. О, кажется кое-кого тоже. В кабинет врывается взъерошенный Юрка.

— Ты какого хера девочку обидел! Тебе по морде настучать впервые в жизни, а Беркут! Ты знаешь, что я застал её всю в слезах! А ещё она заявила, что если бы у её ребенка был такой папаша, она бы удавилась. Силен дружок, беременных женщин обижать!

Ой ё, она, что всё-таки решила рожать?!

— На ней не написано, что она беременна, — говорю тихо.

— У неё только два месяца, на этом сроке насколько я знаю, животик совсем маленький. А что ты так побледнел, стыдно стало?! Уволить мы её по закону не можем. Так что, если она тебя чем-то не устраивает, придется потерпеть. Не за горами тот день, когда Настя уйдет в декрет. Потом нанимай временно кого хочешь, сам. Хоть каргу с клюкой.

— Сядь, разошелся тут. Пойду сейчас и извинюсь.

— Я её домой отдыхать отправил, — друг с шумом плюхается в кресло.

— Значит завтра, извинюсь, — говорю, изображая беспечность.

— Как у тебя всё просто. Что с тобой, друг, ты некогда таким не был? Я тебя не узнаю, — он пристально вглядывается в меня. 

— Я сам себя не узнаю. Всё, обещаю, извинюсь. А теперь давай работать. Скажи там Людмиле, что насчёт увольнения я погорячился.

— Хах, погорячился, ну ты даёшь, Беркут!