Подарок

Дворецкий, принятый на службу к виконту меньше года назад, неожиданно громко откашлялся и заглянул в приоткрытую дверь:

— Ваша светлость, к Вам посетители…

С Мельбурна мгновенно слетели остатки меланхолии, взгляд стал сосредоточенным и напряженным. Даже близкие друзья, не говоря уже о чужаках, обычно заранее оповещали о своем приезде, проявляя уважение к его добровольному затворничеству. Неизвестный визитёр, явившийся без предупреждения, уже заранее вызвал раздражение виконта, и он почти зло бросил в ответ:

— Я никого не принимаю сегодня!

— Но, Ваша Светлость, молодые господа говорят о каком-то срочном деле, которое им непременно нужно обсудить лично с Вами. Они настаивают на встрече.

— Это черт знает что! — гневно сказал Мельбурн, но затем спросил уже более деловым тоном:

— Они хотя бы представились? Почему ты не назвал их имена?

Дворецкий промямлил:

— Ваша Светлость…милорд… Я пытался выяснить, однако…

Тут за спиной дворецкого раздался неясный шум, и дверь в библиотеку открылась. Дерзкие посетители, несмотря на риск попасть под крепкий кулак почти настигшего их в коридоре Хопкинса, ворвались внутрь.

Мельбурн не мог поверить своим глазам. Высокий джентльмен в темном сюртуке и безобразно завязанном галстуке был подобен привидению из прошлого, которое он безуспешно пытался забыть все эти долгие годы. Другой, субтильный юноша с прыщавым лицом принял какую-то совершенно немыслимую позу, чтобы дать достойный отпор возникшему на пороге Хопкинсу. Хозяин поместья одним лишь движением брови остановил назревавшую между ними потасовку.

В течение нескольких минут, после вторжения незваных гостей, дом сотрясался от витиеватых ругательств виконта. Силу его легких, высоту и глубину его неподражаемого тембра эти стены никогда ещё не слышали. Роб впервые видел лорда в таком неистовстве: казалось, ещё минута и визитер будет спущен его крепкой рукой с лестницы. Но неожиданное стоическое спокойствие голубоглазого незнакомца, произвело должное впечатление, его готовы были выслушать! Мельбурн вернулся в своё рабочее кресло, невозмутимый гость скромно занял место на диванчике. Разговор готов был перейти в более мирное и конструктивное русло. Хопкинс был здесь уже лишним, и получив от виконта разрешение удалиться, открыл дверь в коридор.

В библиотеке наступила гнетущая тишина, и молоденький лакей не удержался от любопытства. Он вытянув шею, пытаясь разглядеть через щель в дверном проёме последствия этой удивительной аудиенции. Но едва успел отпрянуть от косяка, как хмурый камердинер хозяина стремительно вышел из комнаты и встал с непроницаемым лицом у двери. Дворецкий и прыщавый юноша в странном одеянии, вышедший из библиотеки ещё раньше, стояли в отдалении от него, боясь пропустить самое интересное.

Изредка до ушей Роба доносились обрывки странного разговора: －Вот распечатка из Британики с Вашей биографией… — Когда и отчего? — Да, да именно так… — Решайтесь сэр, другой возможности у Вас уже не будет… — вдруг отчетливо расслышал камердинер, почувствовав смутную тревогу. Похоже, покой и планы его хозяина вновь оказались под угрозой.

Хопкинс с поразительной ясностью вспомнил, где мог раньше видеть долговязую фигуру этого дерзкого посетителя － тем давним ноябрьским вечером, в день таинственного исчезновения Мельбурна из Лондона! Этот человек, появившись тогда в освещённом холле Мельбурн-Хауса, поначалу не вызвал у него подозрений, смешавшись с толпой вновь прибывших гостей. Но спустя четверть часа, отсутствие лорда в зале, удивленное лицо леди Палмерстон и показания наблюдательного лакея подсказали ему источник неожиданной опасности. Роб бежал по полупустой в этот поздний час Пикадилли в указанном лакеем направлении. Он уже видел спину своего хозяина, преследовавшего незнакомца, но в тени громады стоящего на углу собора, потерял их обоих из виду. Только открытая дверь в подклеть, и гулкое эхо от звука удалявшихся вглубь шагов, вернули его поиски в нужное направление. Однако следов своего хозяина камердинер так и не обнаружил. Это таинственное исчезновение, так же как последующее возвращение, до сих пор оставалось для него неразрешимой загадкой.

Уильям подумал, что солёная влага предательски защипавшая его глаза, не может быть слезами, конечно же нет! Слишком часто за последние годы он волевым усилием запрещал себе эту человеческую слабость. Виконт Мельбурн давно заключил перемирие со своей судьбой, приняв жребий, который она назначила ему. Но почему-то живописная аллея Брокет Холла сейчас расплывалась перед его взглядом.

«Слишком поздно, уже слишком поздно…» — прошептал он, словно убеждая себя в чем-то…

— Ваша Светлость…пора, экипаж подан — обернувшись на голос, Мельбурн увидел явно обеспокоенного Хопкинса, который осторожно вошел в библиотеку, прервав затянувшийся разговор.