Подарок

Прошло не менее часа с того момента, когда за окном исчезли последние предместья Лондона, и дорога стала пустынной. Рози, устав глазеть в окошко, прикорнула на своем сидении, поплотнее закутавшись в теплый плед, но Вик никак не могла унять свое волнение. Доехав до развилки дорог, кучер неожиданно остановил экипаж. Виктория замерла в ожидании. На память сразу же пришли всевозможные эпизоды из фильмов и книг с нападениями на карету отчаянной разбойничьей шайки. Она в нетерпении выглянула в окно, но как только увидела экипаж Мельбурна, ее беспокойство исчезло. Он поджидал ее, чтобы пригласить пересесть к нему в экипаж и подал руку. Вик замешкалась на секунду, чтобы предупредить полусонную Рози, и тут же последовала за Уильямом. Его камердинер, невысокий крепко сбитый мужчина с хитрецой в глазах, отвесил ей вежливый поклон и церемонно прошествовал в карету леди Палмерстон. Мельбурн уже проинструктировал Хопкинса на предмет достойного поведения с молодой горничной мисс Кент. Его тон не оставлял сомнений в серьезности этого наставления.

Оказавшись друг напротив друга в экипаже, Вик и Уильям несколько минут просто наслаждались этим временным уединением. В карету пробирался утренний холод, сняв перчатки Мельбурн бережно держал ее руки в своих ладонях, время от времени поднося к губам и согревая своим дыханием. Их диалог был безмолвной нежностью, которую чувствуешь после долгой разлуки с дорогим человеком. Когда любые слова или действия кажутся лишними и неуместными.

Перед приездом в Брокет Мельбурну необходимо было решить ещё один немаловажный вопрос. Для появления молодой и незамужней гостьи в его обществе была нужна очень веская и правдоподобная причина. Он, как глава семьи и старший в роду, нес ответственность за благополучие многочисленных престарелых дальних родственников, а также молодых людей, ещё не вышедших из-под опеки. Несколько вопросов о семье Виктории и месте жительства ее предков по отцу, помогли наконец найти решение. Джентри из Сассекса по фамилии Кент могли состоять в дальнем родстве с его покойной матерью леди Элизабет, в девичестве Милбэнк. Виктория по возрасту могла сойти за ее внучатую племянницу, в судьбе которой он сейчас принимает участие, и это делало ее пребывание в семейном гнезде Мельбурнов допустимым строгими правилами приличия.

Дорога плавно спускалась к великолепному палладианскому мосту, и открывающаяся панорама стоящей на возвышенности усадьбы и озера привела Викторию в восторг.

— Мне кажется, я уже бывала здесь когда-то, — хитро улыбнувшись, сказала Вик.

— Мне кажется, я тоже, — ответил Мельбурн, и они вдруг рассмеялись, вспоминая свои приключения на съемках. Возмущенного Энтони, капризы Монны, спасение от тисков корсета, тайную комнату над библиотекой и зимний сад…

— Несмотря на то, что ваша эпоха во многом была для меня непонятной, а иногда шокирующей, я нашел очень милым украшать ель к Рождеству. Думаю, надо перенять эту славную традицию, — продолжил Уильям.

— А вот Энтони, без сомнения, выпустит линейку мужских шейных платков и организует парочку мастер-классов по их правильному повязыванию, — с улыбкой отозвалась Вик.

— Я думаю, что нет ничего плохого в культурном обмене эпох, раз уж судьба решила допустить некоторую игру со временем. Главное, что это неожиданное стечение обстоятельств подарило мне встречу с Вами, Виктория, — теплота его взгляда и голоса окутала ее, прогоняя все прошлые сомнения и переживания. Он же с поразительной ясностью почувствовал, что впервые не бежит от своего счастья, а приближается к нему с каждой секундой.

Экипажи замедлили ход и остановились перед въездом на каменный мост. Необходимо было вновь занять свои места. Мельбурн по-юношески упруго спрыгнул на землю, минуя подножку кареты, и подал руку Виктории. Тягучий морозный воздух с едва уловимым запахом печных труб и перезвон праздничных колоколов домовой церкви приветствовали гостью. Возле экипажа Палмерстонов он поцеловал её руку в отворот перчатки и проводил недобрым взглядом Хопкинса, суетливо протрусившего обратно в хозяйскую карету. Покрасневшая щека и плутовские глаза выдавали камердинера с головой. Он старался вести себя по-джентльменски и допустил оплошность лишь однажды — неудачно потянувшись за корзинкой со съестным. Во время этого манёвра, на очередном ухабе дороги, его рука вместо массивной ивовой ручки неожиданно нащупала круглое колено горничной. Реакция благовоспитанной девицы была молниеносной, и нежная ручка английской розы увесисто приложилась к его брутальной щеке. Рози и сама не ожидала таких последствий, но левая сторона лица камердинера Его Светлости тут же заметно покраснела. Она смущённо потупила свои васильковые глаза и участливо спросила: — Больно, сэр? Хопкинс, известный ловелас и человек опытный, с высоты своих 35 лет и не знал толком — сердиться на эту маленькую дурочку или просто весело рассмеяться. Его умение очаровывать женщин и природное обаяние «плохого парня» быстро находило тропинку к их сердцам, к отпору даже в мелочах он был не готов.

Рози, чинно сидевшая в углу, была на удивление спокойна и на вопросы Виктории о поведении Хопкинса отвечала с тягучим напевным говором уроженки Дерби. Девушка оказалась совсем не так проста, как подумалось Вик при первом знакомстве. «Доморощенному плейбою придется пересмотреть свои взгляды на женщин, если он надеется на ее расположение», — отметила Виктория и понимающе улыбнулась Рози, увидев, как эта исповедь заставила покраснеть ее миловидное лицо.

Вскоре их экипаж преодолел последние метры дороги, ведущей к парадному крыльцу главного дома великолепного поместья Брокет Холл. Подоспевшие лакеи услужливо открыли дверцу кареты, и вот уже рядом вновь оказалась внушительная фигура Уильяма. Он протянул ей руку, приглашая войти в свой мир, который был для нее пока полон тайн и загадок.

— Добро пожаловать в Брокет Холл! — сказал он со знакомой хрипотцой в голосе. И она спустилась с подножки, вновь завороженная мягкой зеленью его взгляда, чувствуя его силу и уверенность, которая не оставляла в ней ни капли сомнения или страха.