Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 4 из 58



***

Очнулся я уже на больничной койке в тюремном лазарете, или, как его ещё называют зэки - в больничке.

Судя по тому, как всё дико болело, местный фельдшер здорово экономил на болеутоляющих средствах. Это вам не медицинская клиника с полным набором медицинских услуг, где стараются накачать пострадавшего до блаженных соплей, лишь бы он, в приступе дикой боли, не вопил на всю палату, тем самым дико нервируя остальных врачующихся.

Ну, да ничего, мы – люди привычные. Поболит, да перестанет. 

И может быть уже насовсем. 

То, что в этот раз меня не убили, говорит о том, что мне шикарно повезло. Правда, повезло, скорее всего, в последний раз.

Глава 3

Тюремные новости распространяются быстро.

Из трепа двух заключенных, лежащих на соседних койках в нашей палате, рассчитанной на шестерых пациентов, я узнал, что благодаря своей самоубийственной выходке, добился того, что зачинщиков драки – Лысого, и его команду, подоспевшие, весьма кстати, охранники, определили на несколько суток в карцер.

Через тютемную почту, малявой, Лысый передал всем, чтобы меня пока не трогали – он сам делает начатое.

Ещё он строго настрого запретил остальным прикасаться к новенькому, то есть к Петропавлу, так как  вернувшись из карцера, первым делом, которым он займется, после того, как образцово-показательно порешит меня, в назидание остальным смельчакам – это “распечатает” мальчишку, а уж потом, когда вдоволь наиграется,  отдаст его «на общак». 

Вот и получается, что всё, что я добился – это, хорошенько огребся, и, на весьма короткий срок, отсрочил собственный смертельный приговор, а так же отодвинул незавидную участь Петропавла.

***

  Не сказать, что у меня осталась хоть какая-нибудь цель в жизни, ради которой стоило бы продолжать жить.

С другой стороны, если вдуматься, то миллионы людей живут не имея перед собой никаких стоящих целей, кроме самых элементарных. Я бы даже сказал, животных: поесть, поспать потрахаться. Вот и весь минимальный набор их жизненных ориентиров.

Так чем же в своем желании жить я был чем-то лучше, или хуже чем они?

Умирать не хотелось. По крайней мере так скоро. Хотя, признаться честно, ещё совсем недавно, лежа в больнице, после злополучной аварии, я подумывал о том, что жизнь моя не имеет абсолютно никакого смысла, и в тягость не только окружающим, но, в первую очередь, мне самому.

Но вот прошло совсем немного времени, и мою жизнь, даром не нужную мне лично, захотели отнять.

Вот тут-то всё и изменилось.

На многие жизненные категории я, как коммерсант до мозга костей, смотрю с позиции менеджера. Так что, не стоит удивляться, что так произошло и в этот раз.

Спрос рождает предложение. 

И вот, моя никчемная жизнь в одночасье стала хоть чего-то, но стоить. То есть теперь у меня появился, так скажем, коммерческий интерес, не продешевить с ее истинной стоимостью.

Чем, скажите мне, не цель?

Вполне себе приличная цель, рассуждал я, ежеминутно ожидая того, что в палату торопливо войдёт пара человек, а затем воткнут мне в сердце, а может быть печень, самодельный нож, созданный из ложки, с острозаточенной ручкой.

Ещё есть вариант, что об меня даже не станут мараться, и, всего лишь, набросят на лицо подушку и подождут пару минут – ведь справится с инвалидом так легко.

***

- Эй, калека, - произнёс субтильный мужичок, появившийся в дверях палаты.

Ошибиться было невозможно – он обращался именно ко мне.

- Чего тебе?

- Тут это, Никон тебе привет передавал. Говорит, никуда не исчезай! Скоро, мол, увидимся!

Теперь-то, я уже знал, что Никон, он же Никоненко, и есть мой заклятый враг, которого я окрестил Лысым.

- Скажи ему, чтобы не переживал особо. От этого стул может испортиться – совсем жидкий будет! А на жидком стуле сидеть очень неудобно, не то, что на твердом!

Обратного пути у меня уже не было. Не в моих силах было повернуть время вспять и отмотать его до того, как я смертельно поссорился с Лысым. Да и будь у меня такая возможность, то точка моей перемотки была бы гораздо дальше во времени – до злополучной аварии. Все что у меня оставалось – это бить словом. Что я и делал, как умел. А учитывая то, что моя идеальная артикуляция, с четким проговариванием каждого звука, очень напоминала, как утверждали многие, голос актера и ведущего Игоря Вероника, получалось это у меня совсем неплохо.

Субтильный мужичок отвалил восвояси. 

Сомневаюсь, что послание мое дойдет до адресата в изначальном варианте. Ну, да и хрен с ним.

Повернувшись на другой бок, я попытался уснуть.

***

Однако, уснуть не получалось.

С одной стороны, отчасти, виной этому были мои напряженные нервы; с другой - неспешный разговор двух моих соседей по палате, к которому я невольно прислушался.

- Слухай сюда, Петручо! – говорил мужик лет под сорок-сорок пять, попавший в лазарет с многочисленными колото-резанными ранами, полученными бутылочной «розочкой» во время потасовки за карточный столом. Если мне не изменяет память, звали его Валерием, - Есть тема реально сократить срок отсидки, или вообще садить отсюда по УДО!

- Вот смотрю я на тебя и думаю,  вроде мужик ты взрослый, а в сказки все ещё веришь! Ну, кто опять тебе эту лапшу на уши навесил? – скептически, махнул рукой Петручо, и болезненно скривился.

 В «больничку» он попал с переломами обеих рук.

Прищемил.

Именно так он объяснял всем причину своей травмы.

- Ни какая это не лапша! – дернулся было колото-резанный, но раны тут же дали о себе знать и он, уже намного спокойнее, продолжил, - только что мужики в курилке рассказали о том, что у нас в тюремно блоке С появился офис, и в нём теперь перец один работает. Та вот этот чел вербует добровольцев, для тестирования новой виртуальной приблуды, из той самой, новой игры. Как бишь её… Всего названия и не упомнишь – слишком большое. Но, точно помню, что в самом конце было что-то про консоль и Васю!

«Consolidation & Invasion», догадался я. 

В принципе, не нужно было иметь семи ряде во лбу, чтобы это понять. Игра «Консоль и Вася», как окрестил ее резаный, должна было выйти в тираж лишь через два года, а это значит, что сейчас она находится в стадии проверок и доработок. Наверняка разработчикам нужно будет протестировать самые различные режимы. Не исключено, что некоторые из них весьма опасны для здоровья и психики. Вот их то, в первую очередь, и постараются выявить разработчики, ценой жизни заключенных-добровольцев. 

Одно дело свободные граждане, решившиеся дать своё согласие на участие в эксперименте. Несчастный случай, или, не дойдет бог, массовая гибель, вызовет такой общественный резонанс, что корпорации мало не покажется.

А зэки-добровольцы - это совсем другое дело!

- Валерон!

Ага, значит я не ошибся! Резанный, действительно, был Валерой.

- А ты не задумался, хоть на минутку, откуда такой аттракцион невиданной щедрости?

На какой-то миг я даже зауважал Петручо, посчитав, что мужик, и вправду, думает на пару ходов вперед. Но тут он продолжил, и я тут же взял все свои слова обратно.

- А вдруг у тебя член после этого стоять не будет?!

Да, уж - примитивные желания, примитивные цели. Как следствие – и беспокойство, самое что ни наесть примитивное.

Я бы на их месте задумался о более серьезных последствиях: паралич, шизофрения, остановка дыхания, отказ в работе прочих внутренних органов. 

А эти только и думают, что о своём хозяйстве.

- Член мне, конечно, жалко, но с другой стороны – что же мне здесь ещё двадцать лет пидоров чешежопить? Хотя за столько лет, скорее всего, мне и бабы уже даром будут не нужны, – приуныл Валерон, - А коль вскорости на волю попаду, и случиться с моим хозяйством какая беда, то я как-нибудь с этой проблемой разберусь. Медицина сейчас на высоте! А не поможет медицина, так я народными средствами! Или к бабке-знахарке какой-нибудь обращусь!

- Ну, твоё дело, Валерон! Советов тебе давать не буду, а то ещё сам же и виноват буду, мол, уговорил сделать очередную глупость. Я свой пятак как-нибудь сам осилю, без посторонней помощи. Посижу пару лет, а там, может быть, очередная амнистия в честь президентских выборов!

- А ты хоть знаешь, кто у нас президента сейчас?

- Фамилия его, кажется, как-то на «П» начинается, - попытался почесать в голове Петручо.

- На «Х». – поправил его Валерон, - И зовут его – Хрен Его Знает!

Он, было, заржал, но боль, в исколотом, и неспешно заживающем, организме, быстро угомонила его веселость. Немного отдышавшись, он продолжил:

- Говорят, что практически все пожизненные подали заявку на участие в эксперименте. Даже Никон маляву из карцера заслал, чтобы и на него местечко забили.

Минуту я беззвучно и неподвижно лежал на кровати, всё тщательно обдумывая и взвешивая, а затем, не своим голосом, закричал:

- Позовите доктора! Врача! Врача-а-а!!!