Страница 79 из 169
Мой крик оборвался почти сразу. Вместо жесткой дороги, я упала в сеть. Сеть! Лианы, что украшали здание, сплелись подобно паутине и подхватили меня почти у земли. Опутав руки и ноги, потащил обратно вверх. Все еще чувствуя панику, я забилась в скользких стеблях пытаясь освободиться. Те лишь сжались сильнее, сминая одежду. Меня подняли на несколько метров над крышей, демонстративно показывая Врагу. Тот кивнул.
— Зачем ты это сделала? — спросил он, когда изгибающиеся стебли вернули меня на крышу.
Не чувствуя ног, я свалилась на зеленый ковер и поспешила отползти. К живым разумным изгородям Центр меня не готовил!
— Ч-что с-сделала? — переспросила я, таращась на то, как лианы втягиваются обратно в ограждение.
— Прыгнула.
— Я поскользнулась! — праведно возмутилась я. Ибо нефиг ловить девушку на искреннем желании понравиться мужчине, чтобы он ее не убил.
Враг подошел к парапету. Провел перчаткой по поверхности. Растер между пальцами пустоту и повернулся ко мне.
— Ты определенно сделала это специально. Здесь наложены специальные чары, чтобы избежать подобных инцидентов.
Я возмущенно вздернула бровь. Мог бы и раньше сказать.
— Испугалась, когда тебя увидела. Вот и оступилась.
Мужчина напрягся. Бросил нервный взгляд на свою одежду, будто та могла таить сакральный ответ на мои слова. Провел пальцем по кольцу. Нахмурился.
— Что со мной не так? — спросил он.
— Ну, вот это все черное, — обвела я рукой его фигуру, удобно разместившись на газоне из клевера. Скрестила ноги, оперлась рукой о землю — почти как на тренировочной поляне в Центре. — Мрачный жнец во всей красе. Тьма в человеческом обличии. Спасибо, что капюшон не натягиваешь. Хоть лицо вижу.
Мужчина смерил меня взглядом сверху вниз и недовольно пояснил:
— Это униформа. Странники все так ходят.
— Между мирами, но не дома же.
Непроницаемый взгляд сменился безразличием.
— Ясно, — коротко бросил он.
Отвернулся и зашагал обратно по тропинке. Я смотрела на прямую, как жердь спину и недоумевала.
«Ясно»? И все? Ни в одном из миров «ясно» не может служить нормальным ответом, если вы не Гидрометцентр. Обиделся что ли? Я же пострадавшая. Все реплики о ранимости души и тонкой натуры — мои!
Я хлопнула ладонями по траве, выражая возмущение.
Подумаешь, высказала критику. Неженка какой. Я так всю жизнь живу и ничего — не растаяла.
— Тинхе, подожди! — крикнула я, бросаясь за ним вдогонку.
Согласно четвертому пункту, я должна игнорировать мужчину. Односложно отвечать на его вопросы и демонстративно его не замечать. Но как, скажите на милость, это провернуть, если меня избегают?
Догнала я Странника у двери. Засунув руки в карманы угольно-черного плаща, которую он не успел снять по возвращению, Враг нетерпеливо дожидался меня. Все в его позе говорило о том, что в продолжение разговора мужчина не заинтересован и не прочь поскорее избавиться от надоедливого общества.
Я раздосадовано скрипнула зубами. У всех Избранных такие красивые истории о любви. Толпы поклонников с первого шага, а у меня вот это вот. С тем же успехом могла бы остаться дома. Такие же вот ходят: угрюмые, вечно занятые и зацикленные сами на себе по поводу и без.
— Мне жаль, если я тебя напугала, — попробовала я стандартную фразу.
— Ты меня не напугала, — пожал плечами он.
Я это проглотила.
— И извини, если обидела с твоим костюмом.
— Не обидела. Это униформа, я же сказал.
У меня дернулся глаз. Честное слово, неужели так сложно поддержать разговор?
— Ужин в семь, верно? — бросила я последнюю жалкую попытку завести диалог.
— Лэй подаст его тебе в комнату. Я предпочитаю ужинать в одиночестве.
Я кивнула — «ну, конечно».
Он пропустил меня вперед на узкую лестницу. Или женщин пропускали вперед вне зависимости от их положения, или Враг подозревал о моем плане скинуть его с лестницы, чтобы после проявить искреннюю заботу.
Разговор окончен, догадалась я. Повинуясь судьбе, а точнее ее полному отсутствию, поплелась к ступенькам. Шлепая босыми ногами по холодному камню, я мысленно злилась. Второй раз видимся, а он так и не спросил, почему я без обуви. Не нравлюсь я ему, хорошо, стерпим. Но неужели совсем неинтересно? Или он так сильно навидался Избранных, что его ничем не пронять?
Как, спрашивается, выделиться на фоне ста сорока семи разных вариаций «избранности»? Своей дробностью, что ли? Я — половина от Избранной. И, похоже, не самая лучшая. Вместо целого мира в списке спасаемого у меня стоит один человек.