Страница 19 из 169
Я задалась вопросом: на улице день или ночь? Внутри пещеры время не ощущалось. Часы к форме не прилагались и в интерьер бесконечных катакомб не вписывались. Паранойя нашептывала, что это неспроста, на что врожденный пофигзм пожимал плечами.
Если на небе солнца нет, то откуда свет? Куда он пропадает, когда наступает ночь и наступает ли она вообще? Ответ я могла найти только снаружи и это замечательно, потому что именно туда я направлялась.
Из удивления девочек и некоторому недовольству на гладком лице Клода, я могла сделать выводы, что с Атросом мало кто контактирует. Лёше предстоит обучать нас магии. Статуя берет на себя другие дисциплины. А что же яма? Его представили нашим проводником в иные миры. Он появится на заключительном этапе. Хотя я мало понимала, как неподвижное существо поможет каждой из нас. Как он ходит? Что он вообще такое? Вот зря я не проверила его в прошлый раз на динамик. Вдруг он никакая не яма, а человек с переговорным устройством? Если судить здраво, то, что за преподавательский состав такой: маг, статуя и яма?
Я шла к Атросу.
Я не Избранная. Ни одно из зеркал не показало другого мира. Это, и чертова дробь на значке, давали непрозрачный намек на то, что произошла грандиозная ошибка. И решить ее мог только Атрос. Звать Клода я откровенно боялась. Тупая железяка собиралась меня обезглавить из-за одной косой палочки. Что же она сделает, когда узнает, что ни один из миров не решился довериться моим рукам?
Атрос казался весьма здравомыслящей адекватной ямой (кто бы мог подумать, что я однажды произнесу такое?). Он помог мне в первые два раза и в третий не откажет. Проблемы на раз-два щелкает. Настоящий мужик. То есть, яма.
Я вытащила свечу из железной подставки, намертво привинченной болтами к стене. Желтоватый огонь тихо потрескивал, но воск оставался каменным. Он не плавился, а пламя держало стойку «смирно». Я поводила рукой из стороны в сторону: огонь продолжал игнорировать законы физики.
Не успела сделать и шага, как из глубины коридора, уходящего в филиал спасенных миров, послышался шорох. В застывших залах спасенных миров кто-то был. Я мысленно ругнулась. Тут же нет призраков? Это глупо, конечно. Я не верю в сверхъестественное, хотя глядя на последние события, пожалуй, пора бы начать.
Нет-нет. Мистика и фэнтези, это разные вещи.
Последовал еще один звук, похожий на скрежетание металла.
Блин!
Может это Клод сталкерит? Или Лёша полы подметает. Ну а что? Кто-то же поддерживает здесь порядок.
Проклиная себя за недальновидность, я поплелась на звук. Если меня сожрет монстр, во всем будет виноват Клод. Нефиг доводить меня до того, что в каждой тени мерещится его шарахающий силуэт.
Первое что я заметила, ступая в новый коридор — все зеркала завешаны бархатными шторками, точно так же, как и на тренировочном зеркале. В остальном, залы ни чем не отличались. Я продвигалась вглубь, крепко сжимая свечу. Пока моим лучшим планом было кинуть ее в нарушителя, а потом схватить подсвечник и огреть злодея по голове. И закричать. Где-то между делом надо успеть закричать и проклясть Клода.
— Твою мать! — выругалась я, отпрыгивая назад. Из комнаты выскочил силуэт, пугая меня до микроинфаркта. — Ты что здесь делаешь?
— Тссс... — прижала к губам девочка-сомнамбула. Бледной тенью она скользнула к одному из зеркал. Девушка стояла в помятой униформе и, судя по всем, так же как и я, не ела и не ложилась спать.
— Эм, — сетуя на ранний склероз, я взглянула на ее значок. Номер сто девятнадцать отчетливо проступал на глянцевой поверхности. Точно! — Что ты тут делаешь? Разве твое зеркало в этой стороне?
Лицо Избранной казалось бледным пятном, отчетливо выступающим среди дремлющих теней.
— Я хотела посмотреть на спасенные миры, — она подняла руку, и я невольно вздрогнула. Но Избранная всего лишь заслонила глаза от слепящего света свечи.
— Ты смогла заглянуть в зеркало не со своим предназначением?
Она кивнула.
— Они все активны и живут дальше.
— И как оно? Как поживают миры?
Антрацитовый блеск медленно скользил по отражающей поверхности. С этого ракурса я не видела, что творится в зеркале, привлекшем сто девятнадцатую.
— Я не думаю, что их все спасли.
— Ну, конечно, — закатила я глаза, проклиная бездушную статую. — Четырнадцатая как в воду глядела. Говорила мне сюда зайти. Надо было слушать. Где-то здесь прячется мой отсталый, половинчатый мирок.
Кусочек надежды расцвел в душе. Значит, Клод запихал мое зеркало среди использованных и запретил сюда заходить, а потом нажалуется остальным, что я бестолковая. Вот бы я опозорилась! Заявила бы во всеуслышание, что мне не место в Центре, потому что ни одно из зеркал не реагирует, а он бы мне носом ткнул в этот зал. Нельзя доверять статуям, нельзя! Не зря их голуби не любят. Чувствуют их душонку, мелкую с гнильцой.
— Нет, — Сома медленно моргнула, словно выкарабкиваясь из затягивающей сонливости. — Они не все спасены, но все активны.