Страница 120 из 169
На темных густых волосах скопилась влага. Некогда распрямленные и уложенные в роскошную прическу волосы, свились в тугие колечки. Темные и ясные как горький шоколад глаза, внимательно изучали меня с ног до головы.
— Ты в той же одежде, что была на приеме, — удовлетворено констатировала девушка.
Я ответила ей тем же: озвучила очевидный факт.
— Ты — та лэй, что выступала со мной на сцене.
— Камер-лэй, — поправила она.
Ладно, очевидные вещи, не моя специализация. Как и дружеские беседы, но все же я попробовала:
— Ты была ледяной статуей. Когда тебя расколдовали?
— Меня не расколдовывали, — она смогла произнести это ровным, приятным голосом. — Я стояла в зале до полуночи, пока не наскучила гостям леди Солярис.
— А потом тебя повысили до лэй Цветущей Цитадели?
Она не ответила.
— Где ваши местные казематы? — продолжала храбриться я. — Куда ты меня отведешь?
Девушка отрицательно качнула головой. Видимо, я должна была гадать дальше.
— Если с тебя не сняли проклятье, то, как же ты освободилась?
Она растаяла здесь. Вот откуда лужи на полу. Но что это должно значить? Солярис в Цитадели? Может, я могла бы попросить ее передать весточку Тинхе?
— Я услышала тебя, — заговорила камер-лэй. Как будто все это время решая, стою ли доверия или нет. Я считала, что не стою. Но камер-лэй решила говорить и мое мнение ее не интересовало. — Не знаю как, но услышала. Я не в первые, оказывалась в положении провинившейся. Мне приводилось и раньше стоять под проклятьем. Это изматывает. Постоянный страх. Сковывающий лед. Полное отсутствие надежды. Постоянное ожидание, когда же леди надоест твое присутствие, и она заменит тебя кем-нибудь поинтересней. Невозможно шевелиться. Разум в огне. Вокруг смех и веселье, а тебя никто не замечает. На тебя облокачиваются, на тебя налетают, на тебя проливают шампанское. Но это никого не волнует. Ты стоишь и ждешь, находясь под страхом, что любое неаккуратное движение может превратить тебя в осколки.
Ее речь текла плавно, как у учительницы музыки. Под нотками приятного голоса почти не чувствовалось, как дрожат ее губы, стучат от холода зубы, а тело трясет от понимания чего-то важного, ушедшего далеко за грань обычного восприятия
— О, — все, что смогла ответить я. Вечерний инцидент почти стерся из памяти. Слишком многое произошло после.
Девушка отмахнулась.
— В этот раз все было иначе. Я услышала тебя. По-настоящему. Я поняла, что могу с этим бороться. Могу вытащить себя сама. Но я не стала этого делать.
— Почему? — я задала вопрос не из вежливости. Мне действительно было интересно.
— Я не хочу здесь быть. Больше не хочу, — камер-лэй говорила не о Цитадели и не о Лэйтарии. Она говорила обо всей империи в целом. — Поэтому я ждала. Надеялась, что перед аукционом лорды захотят украсить зал. А что подойдет лучше, чем ледяные скульптуры — материально доказательство превосходства лэйтарцев над другими мирами? Я не ошиблась.
Она знала, что ей некуда бежать. Империя Незыблемого Трона Вечных огромна, но затеряться в ней невозможно. Камер-лэй не могла избавиться от вейоса, что клеймом чернел на руке. Он определял ее принадлежность к Дому из которого происходила леди Солярис. Никто не дал бы ей убежища. А попадись она обратно Солярис — беды не миновать. Беглая лэй — это удар по репутации, который невозможно простить.
Она могла попросить покровительства у других влиятельных лэйтарцев, но для этого она должна была их заинтересовать. Практически невозможная вещь! И ненужная. Новому хозяину она могла надоесть также быстро, а вот его интересы в увеселениях могли оказаться более изощренными, чем у Солярис.
— Я слышала, что это тоже порталы, — указала девушка на зеркала. — Порталы в миры, что не захвачены империей.
Она подошла к алому бархату и одним коротким движением стянула полотно. Ткань приземлилась на пол с тихим шорохом. Под занавесью обнаружилось зеркало высотой в человека. По гладкой поверхности разбегались молнии золотого заражения.
— Рано или поздно они будут захвачены, — заметила я.
За темным стеклом расползалась картина умиротворенной вселенной. Зеленые горы, облюбованные растительностью, дремали в сонной тишине. Где-то высоко в небе кружились длиннохвостые птицы. Одинокие деревья, нашедшие дом в расщелинах, изгибаясь, пробивали себе путь к солнцу.
«Это миры нашего потока, — вспомнила я, едва ли не вплотную прижавшись раме. — Интересно, чей этот? Вряд ли Блонди. Она участвовала в Отборе невест. Кроме конных поездок по дворцовому саду, у нее не наблюдалось выездов на природу. Наверное, это мир кого-то, кто станет драконом или влюбится в дракона».
— Через десятки или сотни лет. В зависимости от того, насколько развит мир и как велика в нем память о богах. Я могла бы дожить до старости, так и не дождавшись прихода Вечных, — Камер-лэй завороженно следила за картинкой в зеркале. Райские птицы спустились на ветви деревьев, заводя унылую мелодию. — Посмотри, какое там все настоящее, — она ткнула пальцем в стекло и по изображению пошли круги. — Обычные птицы. Красивые, но не идеальные. А видишь камни? Они так сложены сами. Не по дизайнерскому заказу, не с малахитовым блеском, как модно в этом сезоне, а сами по себе. Их так сложила природа! И они лежат вот такой горкой уже много лет. Посмотри, какие они настоящие. Посмотри на их цвет! Натуральные камни. Не из лаборатории, не из магии, а из… из чего делаются камни?