Страница 135 из 136
Когда они, неторопливо и уверенно, выступили из-под сводчатой арки главного входа, толпа радостно зашумела, забрасывая молодых поздравлениями и пожеланиями счастья, а лестницу и дорожку — лилиями.
Аргалис посмотрел на свежеиспеченную баронессу. Сдержанная и горделивая, Улирру шла, высоко задрав голову. Истинная правительница. Одетая в шелковое зеленое платье под богатым накидкой, обшитой горностаем и золотыми нитями, кузина выглядела прекраснее, чем всегда. Страж ступал рядом и крепко держал ее за руку. Парадные изумрудные латы, с изображенной на груди Амиррэ, ярко блестели на солнце. Оба выглядели довольными и счастливыми, словно месяц назад ничего не случилось. Позади них, облаченная в такие же, как у зятя доспехи, ступала сиявшая от радости Верриана. Тетушка выглядела даже прекраснее дочери.
Аргалис печально улыбнулся — Вереш еще не понимал, с кем ему пришлось породниться. Аргалис хорошо знал сестрицу и нисколько не сомневался — она еще покажет свои зубки. Ложь и манипуляции — ее конек, даже любовь для Улирру не станет препятствием. Верриана будет использовать его, как свой таран в Вельмаре. Она уже успела выхлопотать для зятя должность первого помощника Великого Магистра. Через пять лет, когда Вереш войдет в возраст, тетушка, без сомнения, сделает его главой Ордена. И приберет к рукам весь Вельмар. Эта маленькая стерва обожает властвовать. А в том, что Вереш будет ее послушной марионеткой, сомневаться не приходилось — там, где не сможет надавить тетушка, «попросит» Улирру.
Страж и кузина остановились перед ступеньками храмовой лестницы. Он поднял их руки над головой, показывая всем платиновые браслеты с вырезанными на гладкой поверхности ястребиными крыльями — знак того, что теперь они муж и жена. Толпа взорвалась радостным, восторженным криком. Не смолкавшим до тех пор, пока их правители не скрылись в огромной зеленой карете.
Ладонь Аргалиса тронула невидимая рука. Затем, снимая с изящной тонкой шеи огненный рубин, появилась Мэлистра. Ее распущенные белоснежные волосы спадали водопадом на черный соболиный плащ. Глядя в сторону удалявшейся кареты, она оперлась спиной о каменный зубец, соприкоснувшись с ним плечом.
— Ты был прав, — прошептала она одновременно печально и умиротворенно. — Ему без меня лучше. Намного лучше. Он казался таким счастливым рядом с ней. Таким живым, таким уверенным. Рядом со мной он таким не был. — Аргалис мог бы рассказать ей о будущем вельмарца, но не стал. Пусть живет в своих фантазиях, ему это на руку. Она посмотрела на него своими лазурными, словно небо глазами и, коснувшись его ладони, прошептала. — Спасибо, что не дал мне совершить эту ошибку.
Аргалис улыбнулся. Месяц назад, очнувшись в башне Тимира, Мэл говорила иначе. Вернее, говорила она уже после того, как он заклинанием ее обездвижил. Перед этим она осыпала его проклятьями и, схватившись за кинжал, попыталась перерезать глотку. Прошла неделя, прежде чем любимая немного успокоилась и начала размышлять здраво.
— Они понимают друг друга, — кивнул Аргалис, сняв перчатку и нежно поглаживая ее волосы. Больше они не пахли лилиями. Мэлистра легко улыбнулась, принимая его ласку. — Я знаю, как ты его любишь, но у вас не было ничего общего. Разные интересы, разные взгляды на жизнь, разное видение будущего. Кстати, говоря о будущем — ты подумала над моим предложением?
Аргалис признался ей в своих чувствах не сразу. Дождался, когда она свыкнется с произошедшим, и неспешно все объяснил. Поначалу Мэлистра отнеслась к его словам озлоблено, называла предателем и ничтожеством. Затем успокоилась. Вряд ли она его полностью простила. Даже сейчас Аргалис в этом сомневался — слишком хорошо знал ее чувства к Верешу и злопамятность. Но ему хватало и того, что Мэл смирилась. Пока хватало. Он надеялся, что со временем она позабудет о вельмарце. По крайней мере, он сделает все, что в его силах, чтобы она о нем больше не вспоминала.
Мэл вздохнула.
— Ты ведь понимаешь, что я тебя не люблю? Ты мне дорог, я тебе доверяю, но не люблю. — Он кивнул. Аргалис не был наивным идиотом. — Хорошо.
Мэл раздвинула полы плаща и погладила рукой едва выступавший животик.
— Ты готов растить Крэдвика, как собственного сына? Учить всему, что знаешь, воспитывать и любить? Он должен верить, что ты его отец. Мы оба должны будем в это поверить. И помни, если ты хотя бы раз обидишь его без повода, я перережу тебе ночью глотку.
Аргалис печально улыбнулся и снова кивнул. Она уже предупреждала его об этом. Хорошо хоть назвала сына в честь своего отца, а не вельмарца.
— Я люблю тебя, Мэл, — он бережно погладил ее щеку и легонько скользнул пальцем вдоль ее тонких и таких пленительных губ. И в сотый раз повторил: — Люблю в тебе все: красивое лицо, бледную кожу, небесные глаза, даже твой злобный оскал и жуткие шутки. Крэдвик — твой сын, частичка тебя самой. Я буду любить его так же сильно, как и тебя. А может и больше, если он не будет таким же упрямым.