Потерянная жизнь

Джейкоб удалился минут двадцать назад, пообещав, что постарается решить нашу проблему.

Нашу? НАШУ?

Я все также сижу на диване, собирая себя по кусочкам. Мой мозг – словно разбитое стекло, которое я пытаюсь составить по частям обратно и не порезаться. Джанин – моя девушка. Поэтому у меня возникало чувство, что все как надо, когда она положила голову мне на плечо?

Потому, что так и должно быть?

-Джанин, а как давно мы знакомы?

Она уже успела остыть после своего приступа, благо, что с кулаками не кинулась на Джейкоба.

-Опять забыл? –обижается на мой вопрос. – Ты уже не первый раз спрашиваешь. Мы с тобой знакомы больше двух недель. Ты пришел ко мне домой и пытался обокрасть, помнишь?

Киваю. Дорогой телевизор, висящий на стене. Фарфоровые пыльные вазы. Персидские ковры под ногами. Это все я помню.

-А что я делал в твоем доме?

-Ты? Пытался поживиться, а я тебя вырубила.

-И заразила?

Она испуганно округляет глаза, словно услышала самую страшную новость за всю жизнь.

-Я? Ты что? Нет, конечно! Ты уже был заражен, когда пришел ко мне. Поэтому-то мы с тобой нашли общий язык и смогли понять друг друга. Мы ведь оба были никому не нужны.

Никому не нужны.

-Почему я тогда помню, что заразился именно в тот день встречи с тобой? Джейкоб же сказал, что момент заражения помнишь очень четко. Я, правда, не помню всех деталей нашего разговора. Помню, ты плакала, я кричал.

-Потому что до встречи со мной ты ходил один! И даже не подозревал, что заражен. В зеркало-то не смотрелся, кровь не проливал. Как ты мог узнать, что ты заражен? Я просто констатировала тебе этот факт в день нашей встречи, вот ты и разозлился. Но я тебя не заражала, Алекс!

Она снова усаживается рядом со мной и утыкается лицом в плечо. Одна рука хочет обнять ее, а вторая – врезать себе же самому по морде.

-Алекс, нам просто необходимо как можно скорее добыть лекарство. Иначе совсем одичаешь! Помнишь, что сказал Джейкоб? Всего месяц!

Помню. Теперь, наверное, до самой смерти не забуду. Хах, неоднозначно прозвучало.  Джанин начинает тихонько плакать.

-Пожалуйста, не бросай меня одну. Я хочу идти с тобой! Я так боюсь потерять тебя! Я не буду вам мешаться. Поговори с Джейкобом, я уверена, он пойдет тебе на уступки.

Нерешительно обнимаю ее одной рукой, все еще борясь с внутренним чувством неправильности ситуации. Рука словно и моя, а словно и чужая. Смотрю на нас со стороны, и где-то пытаюсь себя убедить, что так и должно быть.

-А почему я помню высотку и что там было полно оружия?

-Мне откуда знать, ты мне ничего про это не рассказывал. Я даже не знаю, что ты там делал один. Я только знаю, что их главного зовут Тайлер или как-то так. Меня, собственно, это мало интересовало на тот момент.

-Я тебе ничего не рассказывал? Я пришел туда один? Я был мародером? Что я там делал?

-Нет, ты мне ничего не рассказывал о жизни до нашей встречи. Поэтому тут я ничем не могу тебе помочь.

-Слушай, а не потому ли ты плакала в день нашей встречи, что я… Тебя…изна….Черт! Я сделал тебе больно?!

Джанин поднимает на меня заплаканные глаза.

-Нет! Что ты! Ты мне сделал очень приятно…

-Мы переспали?!

Хочется язык себе вырвать за сказанное.

- Ты не помнишь, да?

Ее последние слова теряются в рыданиях, а я, как ни стараюсь, не могу даже вспомнить, как она целуется. Неужели, А-2 так сильно прогрессирует в моем организме, что я забыл собственную девушку? И то, как мы занимались сексом? Да что со мной не так?!

-А почему ты мне раньше не сказала?

-Я же не знала, что ты опять забыл. Мы обсуждаем это уже в третий раз! Сколько можно повторять одно и то же?!

Усиленно разгребаю все свои воспоминания, пытаясь найти в них Джанин. Пристраиваю ее, словно кусок порванной фотографии, к моментам памяти, то сюда приложу, то туда. Вроде, она и на месте, а вроде – чужая. Помню, как с силой ударил ее спиной об стену, и кричал, чтобы заткнулась. Помню, как мы спали под одним спальным мешком в салоне старого автомобиля. Уж не тогда ли мы были близки?

Не помню. Как не пытаюсь, не могу вспомнить.

-А ты не могла бы сказать, когда мы …

-Хочешь знать, когда ты меня трахнул? – грубо спрашивает, взирая на меня словно с издевательством. –В моем же доме и трахнул. Сначала чуть не перерезал горло ножом, потом кинулся целовать.

Приступ тот я помню смутно. В памяти осело лишь острое чувство пролить чью-то кровь. Кажется, тогда приступ от А-2 впервые случился со мной.

-Говорил, что устал быть один, и что соскучился по женскому теплу. В тебя тогда словно животное вселилось!