Страница 20 из 79
Как всегда, беда не приходит одна: порвались единственные теплые ботинки, деньги, присылаемые матерью, кончились, до стипендии – неделя. Ну, от голода в общежитии, в окружении новых друзей-однокурсников, может, и не помрешь, но недоедание и простуда – результат слякоти и прохудившейся обуви, оптимизма не прибавляли.
Александр улёгся в кровать непривычно рано. Зачем готовиться к экзамену, если ты на него не допущен? Зачем доделывать конкурсную работу, если к началу конкурса тебя, скорее всего, выпрут из института? Зачем вообще все это: голод, холод, чужой город? Кому нужны твои скульптуры, эти кони, и девушки, даже та, что похожа на Лильку с соседнего потока, с её гибкими руками и улыбкой, почти незаметно приподнимающей уголки капризных губ?
Голова гудит, а не спится. Свет мешает: соседи готовятся к экзамену. И лезет в глаза один и тот же неяркий лоскуток на пестром поле одеяла. На сером фоне синяя клетка. Александр вдруг вспомнил: летний день, мать заканчивает срочную работу – выпускное платье для дочери самого главного инженера шахты. Вместо матери пол в заводоуправлении сегодня моют сестры. А он, Сашка, несет им обед: миску горячих вареников с картошкой и жареным луком и бутылку кваса.
Сашка в любимой рубашке, серой в синюю, как небо над степью, клетку, бежит по пустынной в разгар рабочего дня поселковой улице. И вдруг дорогу ему преграждает страшный враг – козёл Васька по прозвищу «фашист». И точно, фашист – ненавидит людей, на любого, кроме хозяйки, бабки Марьи, кидается, норовит рогами поддеть. Мальчик остановился. Васька, недобро сверкнув глазами, пошел на него. Сашка повернулся и, прижимая узелок с обедом, кинулся назад.
Что ему тогда сказала мать? Слов он, конечно, не помнил. Но смысл был прост и неоспорим. Саша – совсем большой, почти шесть лет уже. Нельзя всю жизнь бояться козла, пусть даже и бодучего. Козёл – всего лишь животина глупая и безмозглая, а он – человек с головой и руками. Мама, занята, а там, в заводоуправлении – голодные уставшие сёстры ждут обеда. И он, единственный мужчина в семье, должен сделать то, что должен.
Васька, как оказалось, боялся человека с палкой. Несправедливо-придирчивый преподаватель, конечно, не боялся студента. Но заведующий кафедрой не прогнал бледного от болезни и решимости Александра, когда тот утром потребовал разобраться с ситуацией и допустить его до сдачи экзамена комиссии. Многие удивлялись, что «бунтарю», как тут же окрестили Александра, удалось сдать экзамен на пятёрку.
Прошли годы, пестрые и разные, как кусочки лоскутного одеяла. Возможно, совпадения бывают чаще, чем нам кажется. Чем еще объяснить, что перед каждым важным событием, событием, требующим решения и мудрости, действия и мужества, Александр «узнавал» на материнском одеяле особый кусок.
- Папа, ну что ты молчишь? Тебе не нравится Кирилл? Но я люблю его, понимаешь, люблю! Мама говорит, что в девятнадцать лет рано замуж выходить, что ж мне, до сорока лет теперь ждать?
- Не кипятись, - Александр улыбнулся, вроде и не дочке, а своим мыслям, - давай сядем тут, на диване, как раньше, когда ты была маленькой и не собиралась замуж. И укроемся бабушкиным одеялом.
Дочь скептически пожала плечами, но послушалась.
- Какой лоскут на тебя смотрит? – похоже, отец сегодня решил изобразить старого чудака.
- Вот этот, лиловый.
На самом деле ей всегда, с раннего детства нравился этот веселый и в то же время нежный лиловый выцветший кусок ткани с изящными белыми розочками.
- Из такой материи было сшито свадебное платье твоей бабушки.
- Ситец? – в голосе дочки звучала нотка пренебрежения.
- Ситец, - подтвердил отец, - новый, яркий, очень красивый. И бабушка была хороша. Ей только исполнилось восемнадцать, и она очень любила моего отца. Через год с небольшим мама родила твоих тёток.
- Папка, ты лучший в мире! - завопила дочка и от избытка чувств зарылась с головой в одеяло, разноцветное, как жизнь, которую ей еще предстояло прожить.
Экзамен
Выпускной экзамен по купидонике считался самым сложным. Курс по "любовной науке", так студенты между собой называли купидонику, вел сам Ректор Академии магии. Задание не менялось последние пятьдесят лет, но сдать экзамен на «отлично» не удалось пока никому. Зато «срезались» многие, после чего вместо получения диплома вылетали из Академии без права дальнейшего восстановления.
Ректор вошел в аудиторию и окинул взглядом замерших от волнения студентов.
- Все в сборе?
- Все, кроме Давида, - робко пискнула староста, - он... Он скоро будет.
Ректор саркастически поднял бровь. Вечно этот лохматый молодчик что-нибудь выкинет.
- Итак, напомню вам, в чем суть нашего экзамена, - голос Ректора звучал так, словно ему порядком надоело из года в год произносить одни и те же слова, - вы должны были приготовить любовный напиток, то есть средство, после приёма которого два человека разного пола будут испытывать друг к другу чувство вечной взаимной любви. Для испытания напитка мы воспользуемся открытием Грендельфеда-Соколова и индуцируем необходимое количество параллельных реальностей. Развитие каждой реальности начнется с того момента семидесятилетней давности, когда Он, инженер двадцати пяти лет, в первый раз пригласил в кафе Её, двадцатилетнюю студентку, с которой познакомился накануне.