Страница 3 из 129
Затевающие войну сами попадают в свои сети.
(Иоанн Дамаскин)
25 лет спустя
Торренхолл, южная провинция Нолфорта
Последний луч солнца на мгновенье прорвался сквозь задернутые портьеры и скользнул по одной из старых, местами покрытых пылью картин. Морщинистый старик, смотревший с древнего полотна, выглядел уставшим и опечаленным. Возможно, приглашённый художник взмахнул кистью не в самый славный период жизни старого лорда. Или же увиденное сквозь века поразило прежнего хозяина замка до глубокой грусти и продолжало печалить по сей день. Бархатный свет заката ещё раз пробежал по морщинкам в уголках глаз некогда важного мужа и погас, уступив место сварливому треску свечей.
Где-то вдалеке пропела птица, провожая песнью разморенное солнце. Пропела громко и тоскливо, будто прощалась с ним навсегда. А ответом ей были неторопливый стрекот ночных кузнечиков и кваканье лягушек в пруду.
В скудно освещённой комнате было тепло и тихо, и пахло растертыми в ступе лимонником и аралией. Вместе, они беспощадно перебивали ароматы чайной розы и грушевых деревьев, струившиеся через раскрытую оконную створку из старого ухоженного сада и будоражившие любое голодное воображение. Но томной пряной страсти не было отведено места среди сонной тишины, царившей в четырех стенах. Не было здесь места и живому смеху, и веселому шуму – лишь вечная, отдающая запахами лекарственных трав, дремота, граничащая со смертью, с которой никто не стремился бороться.
Недалеко от окна, согнувшись над небольшим изящным столом с резными ножками, топтался старик и время от времени приглушённо кашлял. Его крючковатый нос нырял то в одну склянку, то в другую, что были расставлены на столе и содержали малоизвестные и редкие травы. Трясущаяся правая рука лишь с третьей попытки смогла ухватить пинцет и лишь с пятой – желто-оранжевый цветок, чтобы затем аккуратно опустить его в колбу с бурлящей зеленовато-коричневой смесью.
Поколдовав над снадобьем, старик осторожно перелил горячую жидкость в серебряный кубок, слегка подул и с кубком в руке зашаркал в сторону широкой кровати, стоявшей у стены напротив. Там, среди вороха одеял и подушек, лежал пожилой мужчина с бледным лицом и почти бескровными губами. Впалые глаза бесцельно смотрели сквозь узкие щелки, изредка подрагивая от раздражающего света редких свечей. Худые костлявые руки лежали поверх одеяла и не шевелились. Все своим видом мужчина походил на мертвеца, нежели на больного, и даже несведущему было понятно, что жить ему осталось недолго.
– Выпейте, лорд Стернс, – голос старика напоминал карканье ворона. – Это придаст вам сил и подарит ещё пару дней.
Старик поднес к губам лежащего на кровати хозяина кубок с отваром и терпеливо ждал, когда тот сделает глоток.
– Зачем ты так печёшься обо мне, Дагорм? – с трудом находя в себе силы, выдавил Стернс. – Позволь мне поскорее умереть. Мой век давно окончен, стоило ли жить?
– Оставьте богам право распоряжаться вашей жизнью, милорд, — ответил лекарь, пододвигая к себе обитое зеленым бархатом кресло. – Ваше время ещё не пришло.
Со стороны кровати раздались сдавленные смешки.
– Где были твои боги, Дагорм, когда умирали мои жена и сын? Почему они забрали их и оставили меня одного? Что толку мне жить, а им лежать в сырой земле?
– Вы не остались одни, милорд. Ваш старший сын…
– Гайлард... – перебил Дагорма больной. – Где он?
– За ним послали сразу, как только вы пришли в себя.
– Вот и славно, – лорд Стернс закрыл глаза и тяжело задышал.
В комнате вновь повисла мертвая тишина, и даже лягушки, ранее квакающие под окном в пруду, замолкли, словно замерли в предчувствии чего-то нехорошего и страшного.
Сонный полумрак отяготил и веки Дагорма. Но стоило тому лишь на миг прикорнуть в мягком кресле, как еле слышный шепот заставил старика вздрогнуть, приосаниться и внимательно слушать, готовясь отвечать.
– Какими вестями огорчишь на этот раз? Видеть тебя всегда было дурной приметой.
– В последние месяцы вести только радостные, – без какого-либо намека на обиду в голосе сообщил старик. – Ваш старший брат – король Риккард – в добром здравии и по-прежнему успешно правит Нолфортом.
– Он вспоминает обо мне?
– При каждом своём визите в Торренхолл интересуется вашим самочувствием.
– Хитер лис, – еле заметная усмешка стоила больному лорду недюжинных сил, но видно было, что иначе он реагировать не мог. – Ждёт не дождётся моей смерти и вида не подает. А что Гай?
– Вашим сыном и своим племянником король гордится. За этот год Гайлард подарил ему не только несколько мешков с золотом, но и новые земли.
– О каких землях ты бормочешь, старый плут?