Страница 43 из 192
— Ммм… — тяну руки, потягиваюсь.
— Эмили?! — тревожный голос мамы. — Полдень! Сколько можно спать?!
— Мам! — испуганно выпрыгиваю из полудрема.
Открываю глаза и не могу понять, чего так орать-то? Смотрю на неё, молчу, а сама понять не могу, как я оказалась у себя в комнате? Я вроде засыпала в лесу, в объятьях Робэрто. Где он? Или почему я здесь?
— Окна нараспашку! — нервно начинает захлопывать.
— Ночью душно было, — тихо шепчу, а у самой слёзы в глазах. И окна распахнуты по одной простой причине — снаружи они не запираются. Почему мы было дверь не запереть и не остаться со мной? Если хотя бы на прощание будил, то я бы могла и предложить!
Надеюсь, никто из соседей не видел этой картины — Робэрто, как обезьяна, скачет по крышам со мною на руках! Или, может, я сзади на горбу, в спящем состоянии? Пытаюсь не фантазировать на этот счет! Будет любопытно у него потом узнать, каким образом он это все проделывал?
— Чего смешного? — мама сбивает с глупых мыслей.
— Да так, просто, — не могу стиснуть губы, чтоб не раздражать её. И слезы и смех — вот досада-то какая.
— И долго ты ещё будешь валяться? — недовольно вздергивает бровь.
— Дай мне десять минут, — понимаю, что от неё не отвязаться. — Умоюсь и спущусь! — чувствую, что я голая под одеялом.
Встала бы при ней, да потом начнется куча вопросов. Не поймана с поличным, а презрительных взглядов не избежать.
— Я буду на кухне, — закатила недовольно глаза и вышла.
Лениво потягиваюсь, так не хочется вставать. Мне бы ещё поваляться, а лучше по обниматься с Робэрто. Робэрто — сердце замирает от одного звучания. Как же непривычно звать его по имени, наверно, потому, что слишком долго его не знала, но думаю, теперь всё изменится.
Откидываю одеяло, пора подниматься. Встаю, кряхтя, как инвалид, выпрямиться трудно. Мышцы живота болят, ноги не держат от слабости. Не смотря на состояние — не стояния, улыбаюсь от приятных воспоминаний. Приятная дрожь бежит по телу от одной мысли, что было ночью.
Оглядываюсь по сторонам, а где мой сарафанчик? Что-то не наблюдаю его нигде! Наверно, остался в лесу! А может… Ах, лучше не включать больную фантазию, пока от счастья с ума не сошла!
Накидываю домашний халатик и плетусь в ванную. Сразу лезу под теплый душ и начинаю вымывать все, что осталось во мне — липкое, скользкое, с кровеносным оттенком — неприятное вещество.
Через минут двадцать сижу на кухне в обществе родителей. Они уже обедают, что-то важно обсуждая, а я только попиваю кофе со сливками. Иногда ловлю удивленные взгляды на себе, неужели ночь меня так изменила? Я стала взрослее? Изменился взгляд? Или выражение лица?
— Может, и нам расскажешь, чего улыбаешься? — неожиданно встрял папа.
— Да так… — пытаюсь отмахнуться.
Теперь понимаю, чего они так на меня поглядывали. Я сижу и сама себе улыбаюсь, перематывая каждый момент минувшей ночи, начиная с безумного прыжка в воду и заканчивая крепкими и страстными объятиями.
— Ну, а всё же! — папа строго посмотрел.
— Пытаюсь представить, что вы мне подарите на день рождения, — первое, что в голову пришло, то и ляпнула.
— Заслужить нужно подарок ещё! — отрезал.
— Кто бы сомневался, — пожимаю плечами. Но сейчас меня это никак не может обидеть. То что у меня сейчас в мыслях намного важнее всяких там подарков!
Ничего другого от него я и не ждала, поэтому даже не пытаюсь с ним бороться. Он такой, какой есть, его не изменить, но и я тоже такая, какая есть, и меняться не собираюсь, тем более ради него!
— Вот поступишь в колледж, потом и поговорим о подарке!
— Дэвид! — мама возмущенно передернула отца. — Так же нельзя! Это же все-таки день рождение!
— Всё хорошо, мам! Не нужно, — смотрю на неё и сама понять не могу, что сейчас чувствую. — Не нужны мне никакие подарки от вас, так, в шутку сказала.
— Эмили, папа тоже пошутил! — пытается выкрутить ситуацию.
— Точно. Не это главное в жизни! — встаю и вместе кружкой кофе ухожу из кухни, — Bon appétit! — закрываю дверь, чтоб их не видеть, не хочу испортить столь хорошее настроение.
***
Считаю дни, а они идут долго и нудно, а я терпеливо жду. Жду его — Робэрто, но он так и не появляется. Последние слова: «Я сам тебя найду!» звучали всё более противоречиво.
Пытаюсь держаться, чтоб не сходить с ума и не накручивать себя. Но, если зерно сомнения посеяно где-то глубоко в душе, то запретить ему прорастать невозможно. С каждой бессонной ночью оно больше, выше, уплотняет стебель. Распускает пышные листья, царапая стены души, заполоняя пространство. Зажимает сердце, не давая ему свободно биться. Каждый удар мучителен, отдается болью. Каждый вздох болезнен, кислород, словно азот, разъедает легкие. Изо дня в день умираю и снова возрождаюсь — замкнутый круг.
— Эмили, тебя к телефону! — мамин голос сбивает с паразитирующих мыслей. — Эмили!
— Иду, мам! — смахиваю рукой выступившие слезы и бегу вниз.