Werewolf

С Катриной перекинулись пару словами, а потом и между нами повисла тишина. Мы слишком долго не виделись, чтоб начать болтать, как раньше. Но мама снова сыграла свою роль и позвала нас к столу. Мы сели, а они с папой что-то еще делали на кухне.

— Ты изменилась, — я первая решилась разорвать неловкую тишину. — Повзрослела, похорошела. 

— А ты совсем нет, — грустно шепнула в ответ. — Всё ещё та пацанка — Эмили.

— Не думаю, что у меня была возможность меняться там, где я была… — пожимаю плечами. — Не будем об этом.

— Знаешь, Эмили, меня не просто так к тебе не пускали… — начала отводя грустный взгляд.

— Я всё понимаю! — перебиваю. — Не нужно! — не хочу слышать никаких оправданий. Их за последнее время было столько.

— Нет, не понимаешь! Нужно! — тут же наперерез. Может ей нужно выговориться?

— Родителей можно понять, они переживают!

— Да, переживают! Потому что я была в лесу, как ты и просила меня тогда, — вот это был действительно неожиданно.

— Что? — она и правда ходила в лес? Снова этот проклятый лес!

— Эмили, я тебе поверила! Я пошла в лес к полуночи, когда все мои уснули… — шепчет, как можно тише.

— И что? — сердце забилось бешено от волнения.

— На какое-то мгновение мне показалось, что я кого-то увидела за деревьями! Это был точно зверь. Или может быть человек… неважно! Я хотела предупредить его о тебе, но, пока я добежала, его уже не было! Эмили, мне показаться не могло. Что-то огромное, черное. Сверкнуло что-то ярко голубое, как ты и говорила, но тут же исчезло, — рассказывает выпучив испуганно глаза.

— Забудь! Это уже не важно, — беру ее за руку, пытаюсь дать понять, что об это больше не стоит заморачиваться.

— Блин, прости! Я тебя подвела! — слышу боль в её словах. — Я однозначно кого-то видела!  

— Он был там, — тихо шепнула. — Он всё-таки ждал меня, — отчаянно выдыхаю, вспоминая наши прогулки с волком.

— Но когда заявила, что ты не сумасшедшая, что там и правда кто-то есть, они просто обезумели! Заперли меня дома, пригрозив, что лишат меня всего, — всплеснула руками возмущенно.  — Ничем не лучше твоих! — обернулась по сторонам, чтобы никого не оказалось рядом.

На душе скребутся кошки — он ждал меня. Готова провалиться сквозь землю, понимая, что ничего нельзя изменить. Как я могла себя так глупо и не осторожно вести? Как я могла попасться? Верни всё обратно, нужно было в окно бежать из дома! Бежать до того, как явиться Джексон. Хотя теперь это уже не важно! В душе бушует буря. Хочется снова кричать! Зачем она мне все об этом напомнила?!

— Родители испугались за тебя, — смотрю в её глаза, не хочу, чтоб она не чувствовала себя виноватой передо мной. — Всё, что было, оставим позади. Мы же умеем это делать? — а сама готова прям сейчас выходит и бродить по лесу до рассвета в поисках волчонка.

— Конечно, — всхлипнула, роняя слезы.

— Наш девиз?

— Живем здесь и сейчас! — смеется сквозь слезы.

— И не оглядываемся назад! — тоже улыбаюсь в ответ.

— Это что-то новенькое!

— Ага, — закатывается смехом, беззаботно, как раньше. По край ней мере я так стараюсь.

— Но! — строго повела указательным пальцем. —  В твой день рождение мы закатим большой праздник… И это не обсуждается! — Катрина состряпала важную гримасу.

— Эх, Катрина, — откидываюсь на спинку стула. — Когда я тебе умела возражать?

— О чем речь? — мама входит с блюдом в руках.

— Да вот… — смотрю на маму и не могу ничего путного придумать.

— Я вот Эмили говорю, что нужно сдать экзамены и поступать к нам в колледж. Будем жить в одной общаге, даже если год разница, на заселение это не влияет! — круто она выкрутилась. Умеет. — Зато снова вместе…

— Катрина, между прочим, права! Тебе нужно сдавать экзамены и поступать учиться дальше! — ставит блюдо на стол.

Ароматный запах мясного блюда сводит скулы, хотя совсем не голодная. Мама всегда умела удивить чем-нибудь вкусненьким — она на кухне царь!

— Как вкусно пахнет, — довольно улыбается папа, не кидая на нас взгляд. — Ну что, налетаем? — сел во главе стола и схватился за приборы…

Ужин длился недолго, наверно, потому, что стояла неловкая тишина. Папа ел, не поднимая на меня взгляда, мама почти не ела, виновато строила глазки. Я вижу, как Катрине неловко в нашем обществе, почти не ест и чуть ли не ерзает на стуле. Наверно уже пожалела, что пришла?

Никто не решился первым заговорить, и о чем можно было поговорить или спросить? Либо я повзрослела, либо мои родители решили просто нам не докучать, сразу удалились после трапезы. Катрина ещё немного посидела и тоже ушла, давая мне свои указания:

— Всё! Жизнь начинаем с чистого листа! Вот сдам зачеты и сразу к тебе!

— Ага, — устало киваю ей.

Что-то этот вечер меня вымотал не на шутку. Наверно, так худо бы себя не чувствовала, если бы пробежала несколько кругов стадиона. Самая худшая усталость — это моральная.