Страница 62 из 69
- Тогда почему вы с ним разговаривали? Я разве не учила, что нельзя…
- Он сказал, что знакомый дяди Демьяна, - запротестовала Злата.
- И что сказал ещё? – допытывалась мягко.
- Да ничего, - скривился Илья. – Спросил, где остановился Демьян…
- Надеюсь, ничего не сказали?
- Мы, - Злата и Илья уставились в асфальт. – Адреса не говорили, - бубнил сын, - но сказали, что у нас в деревне.
- Ужас! - выдохнула я.
- А что такое? – разволновалась мама.
- Ну… - не хотела говорить про странных личности, чтобы не пугать родителей больше, поэтому нашла самый разумный аргумент: - Как можно говорить чужим, где живёшь? Учу их учу, а тут… на тебе!
- Мама права, - сдвинул брови к переносице отец. – На эту тему ещё поговорим. А теперь нам пора. С мамой попрощайтесь и пойдёмте. В кафе сходим, на площадке возле дома побегаете.
Пока дети на меня налетели, целуя, вернулся и Демьян. Ему тоже досталась порция нежности и уважения от ребят. Родители были учтивы:
- До встречи. Было приятно познакомиться, - улыбнулась мило мама.
- И мне, - Демьян простёр руку отцу, а когда тот ответил пожатием, мучитель ладонь протянул маме. Только она коснулась, кукловод галантно вместо пожатия её поцеловал: - Очарован, и теперь понимаю, в кого дочь настолько красива.
Это было откровенной лестью да такой, что я не выдержала и хохотнула:
- Как ни стыдно.
- Что? – вскинул смешливо брови Демьян. – Гляжу на твою маму и понимаю, что с возрастом ты будешь не менее привлекательна. Гены…
Стукнула его кулаком в плечо. И наша игра, конечно, не ускользнула от родителей. Они заулыбались, а их глаза засветились от радости. Это был ещё один удар, ведь совершенно не стоило обнадёживать маму и папу на своё счастливое будущее с этим мужчиной.
Домой ехали в гробовой тишине, и даже поток моих мыслей не нарушали реплики мучителя.
А я злилась. На него, на родителей, на детей, на чужака.
ГЛАВА 26.
Всё закончилось быстро. Мы были на кухне, ужинали и готовились ко сну. Раздался телефонный звонок на мобильник Демьяна, купленный ещё в первый день. Кукловод молча слушал звонившего, а потом резюмировал:
- Понял, - сбросил вызов, и остро ощутила, что сказка закончилась. Меня пронзили дикая ревность и предчувствие беды.
Демьян спокойно доел, отставил тарелку, чашку, встал из-за стола и скрылся в комнате.
Не хотела бежать за ним - слишком горда. Даже не пошевелилась – с убийственным хладнокровием мыла посуду.
Мир непросто треснул – разлетелся на мелкие осколки, точно гора песка на песчинки.
В какую-то секунду пронзила жуткая боль, а следом накрыла темнота. Это было спасением… в тот момент. Демьян не слышал рыданий и не знал, как мне больно и плохо. Я нашла чёрную дыру, аномальное место в рассудке, куда не мог добраться мучитель.
Наверное, потому что там, в бессознательном мире, его не ощущала, не слышала.
В небытие было спасение…
Я это запомнила!
Очнулась от прохлады. Надо мной склонился Демьян, в глазах читалась откровенная жалость.
«Она мне не нужна!»
«Лгунишка…»
Кукловод ушёл, не дожидаясь ночи. Спасибо хоть за то, что не клялся в любви и не говорил, что вернётся. Не было долгого расставания. Он смотрел на меня несколько минут, вдумчиво, пронзительно:
- Сожги мои вещи, и это неоспоримо, - кивнул мрачно, а потом просто двинулся в сторону леса.
Сердце разрывалось с каждым шагом, отдаляющим мучителя от меня, а потом накрыл Ад - пронзил тело до оцепенения и жуткого тремора.
Но и не пыталась двинуться - отпускала, как и положено молчаливой игрушке. Демьян - зверь свободного духа, а я лишь фантош...
Только скрылся из вида, нашла силы, собрать его вещи... разожгла огонь в печке и закинула их туда. Не думала, что подобное доставит удовольствие, но словно жгла мосты.
Бесспорно мучительно, частичка за частичкой надуманного счастья отваливалась с каждой новой подпалённой шмоткой, но до слёз спокойно. Это правильно! Отрезать нужно сразу...
Ночь стала сестрой, безмолвной подругой, с которой можно поговорить. В которую можно выплакаться. Которая не судила и не жалела. Слушала и не давала глупых советов в том, в чём ни черта не понимала...
От сумасшествия спасли мама и папа - приехали через несколько дней. Несколько дней кромешного Ада.
Когда ребята вернулись, тоже ходили сами не свои. Расспрашивали о Демьяне, о том приедет ли ещё. Почему ушёл, и когда опять увидимся.
Вот тогда любовь опять пересеклась с ненавистью, а она переступила новую грань: я проклинала Демьяна не за то, что он сделал не со мной, а за то, что приручил ребят!
«Дети не виноваты! – твердила зло. – Нельзя так насиловать невинные души!»
Он молчал.
«Правильно! Молчи! Погань! Тварь! Ненавижу!»
И правда ненавидела. Хотела, чтобы Демьян знал насколько сильно...
Он знал. И проучил… Новыми сериями порномарафона. До тошноты откровенного, жуткого хладнокровием и убивающего безразличием. Череда однотипных девиц, жёсткий трах в разнообразных позах. И как бы ни закрывала глаза, мечтая избавиться от видения, тошнотворные картины того, какому предавался разврату Демьян, крутились нескончаемым кино. Словно издёвка за наглые грёзы, которые допустила ничтожная человечишка. Месть, что дала слабину, и подпустила настолько, что теперь обязана гореть в огне ревности. Насмешка, плевок, горький урок - доверять нельзя, иначе боль будет нестерпимой.