Страница 38 из 69
- Тогда почему отправляешь к папе? – не унималось невинное создание.
- Чтобы вы меня не видели вот такой… - призналась, не желая обманывать любую доченьку.
- Мам, - вклинился в разговор сын. – Надеюсь, ты не собираешься пить постоянно?
- Вы что? – икнула негодуя. – Разве часто позволяю такое?
- Нет, - буркнул Илья. – Надеюсь, и впредь не будешь.
- Сынуль, клянусь! – попыталась встать, но получалось не очень. Меня косило в одну сторону. Сын пришёл на помощь, придержав за руку. - Это первый и последний раз! - заверила клятвенно.
Больше дети не говорили. Молча вышли из квартиры и даже не захотели меня поцеловать, что отродясь не бывало.
Чуть не заревела. Хотя, возможно, это алкоголь говорил.
Уже на кухне плюхнулась на стул и вознегодовала:
- Ну как так? Один раз за столько лет решила погулять, и на тебе… А, - махнула досадливо. – Чёрная полоса… что б её.
- Милуня, - Любка поднялась в рост, держа бокал в руке: - Не депрессуй, щас бум нашу зебру раскрашивать красками разврата.
Взяла пульт, отыскала в умном телевизоре режим караоке и врубила первую попавшуюся песню.
Так как петь не умели - горланили, и даже микрофона не брали. Орали, зачастую коверкая или придумывая слова, изредка попадая в такт и периодически закусывая и запивая игристым.
Понятное дело, надолго нас не хватило. Уставшие, порядком утратившие настрой на гулянку, голодные, ведь начали приём на пустой желудок… В общем, развело нас сильно. Песни наскучили, а вот Люба как раз дошла до кондиции «пора перемыть кости бывшему».
Подробно в красках рассказывала то, что я знала, ведь история не сегодня приключилась, но её это не останавливало:
- И вот, представляешь, - запально возмущалась подруга, - прихожу, а он… с тощей обнимается…
Любаша формами отличается очень женственными, поэтому все, кто априори худее – тощие, даже если в них добрых кг 80-ть.
Понимающе кивала:
- Зараза.
- Да-да, - радовалась солидарности Люба, закинув в рот кусок копчёной колбасы. – Уверена, - отмахнулась неровно, - приди минутами позже, застала бы их в постели!
- Гад, - промямлила я, скользя пьяным взглядом по нашему праздничному столу. Несколько бутылок валялось на столешнице, две стояли, и в них ещё была жидкость. Блюда большей частью полные, хотя тарелки, с которых едим – пусты.
Картина угнетала. Могла врать кому угодно, но не себе – скверная пьянка. Радости никакой и, уж тем более я ничуть не расслабилась. Мне тошно и почему-то больно.
- Он, наверное, счастлив, - продолжала сердечные излияния Люба. – Блядун, что б его… Пусть катиться к чертям, - несильно ударила кулаком по столу и посуда испугано брякнула.
- Пусть, - поддакнула я, а потом зачем-то добавила: - Но ведь вам было хорошо вместе!
- Да не говори, пусть валит, - согласилась подруга и тотчас встрепенулась: - То есть?
- Вспомни, как ты радовалась, когда он пригласил на новогоднюю вечеринку? Вы потом не расставались неделю… А на Восьмое марта подарил не просто букет. Нашёл редчайшие цветы с невероятными листьями и окрасом, а дома дорожку из лепестков выложил. В джакузи запустил свечи… - улыбнулась воспоминанию, правда, которое запомнила со слов подруги. Но она это так описывала, задыхаясь от чувств, что было невозможно не проникнуться.
- Вот на хрена? – всхлипнула Любка, и я даже вздрогнула от злости, которая прозвучала в её голосе. – Обязательно об этом напоминать?
- Прости, - пригубила шампанского, чтобы заткнуться, а то собиралась поучаствовать в промывке костей, а делаю, наоборот, напоминаю о ярких и приятных моментах, которые показывали Костика с хорошей стороны.
- Не хочу о нём! – отмахнулась подруга. – Что я не красотка разве?
- Красотка, - кивнула, хотя безбожно льстила.
- Да я любого мужика могу заполучить…
- Любого, - подтвердила без сомнения, совершенно в этом не уверенная.
- Щас вот, – подруга с деловитым видом взяла со стола телефон. Несколько минут что-то выискивала, изучала, а потом прислонила к уху.
- Костик, ты ничтожество, – выпалила таким тоном, будто рассекретила вселенскую тайну. – Мелкий, похотливый козёл! Я тебя презираю… И хочу видеть… то есть, не хочу, - встряхнула головой Люба, а я лишь хлопала глазами, соображая, чего пыталась добиться подруга. - Когда о кости мозоли натрёшь, вспомни, чего лишился! – скинула вызов и уставилась на меня победно.
- Думаешь, - попыталась вразумить Любку, - этим звонком не выдала, что до сих пор его любишь?
- Я его? – вытаращилась подруга и в следующий миг завыла. Такого я не ожидала и, уже тем более не могла вынести. Это было слишком. Придвинулась к Любе, обняла за плечи и неловко погладила по голове:
- Не реви, - успокаивала, как могла. Да и не очень-то умела усмирять истерики пьяных женщин. Они же… неадекватные, прям страшные, как звери. Звери… – Это больно, но не смертельно. Он жив… здоров… ты тоже… Подумаешь, другую обнял… Да даже если бы трахнул. Глупость какая, вы помиритесь…
- Не-е-ет, - ревела Любка, уткнувшись мне в плечо. – Я его потеряла… Он даже не пытается меня вернуть.
- Пытался, - напомнила мягко. – Но ты ему четко и однозначно заявила, что с кем угодно пойдёшь, но только не с ним. Что он подлец, и ты его знать не желаешь.
- Но ведь не обязательно так точно выполнять требования обиженной женщины! – упрямилась подруга. – Мог бы быть более настойчивым, - всхлипнула. - Брутальным, несгибаемым - настоящим мужиком, а не тряпкой, которая сразу отступила, только на неё голос повысили. Вот где он, брутал моей мечты? Пришёл, увидел, победил!