Шесть миров. Прелюдия. (неклассический попаданец)

       Начать  решил  с  самого  старшего.  Вернее,  самой  старшей.  Верочка.  Так  называли  ее  все  сотрудники,  с  какими  она  когда-либо  работала.  Ровесница  революции.  В  этом  году  Верочке  пошел  девяносто  третий  год.  Но  старушка  была  еще  очень  активная  и  шебуршная,  хотя  уже  начала  жаловаться  на  все  более  и  более  прогрессирующие  недуги. 

       В  конце  тридцатых  годов,  она  попала  в  орбиту  спецслужб  и  работала  там до  тех  пор,  пока  не  вышла  на  пенсию.  Могла  это сделать  еще  в  1972  году,  но  дотянула  до  1982.  В  консультации  не  отказывала  и  после.  Обращались к ней  довольно  часто,  и  лишь  в  1992,  когда  развалился  СССР,  она  отошла  от  дел.  Очень  обиделась  на  всех  за  то,  что  смогли  допустить  такое  развитие  событий. 

      Начинала  она,  как  ни  странно,  в  силовых  структурах  НКВД.  Во  время  войны,  большую  часть  времени  провела  за  линей  фронта,  добывая  разведданные.  До  Берлина  добралась  на  полтора  года  раньше  наших  войск  и  поработала  там  очень  основательно  и  продуктивно.  Два  раза  была  на  грани  провала,  но  выкрутилась.  Не  хуже,  если  не  лучше,  чем  Штирлиц,  в  случае  с  чемоданом  радистки  Кэт.  После  войны,  активно  работала  на  ниве  отлова  «своих»  потусторонних  коллег.  То  бишь - в  контрразведке.  Потом -  в  аналитических  отделах  КГБ,  различного  уровня.  Вырастила  целую  когорту  отличных  спецов.  Дотошных,  внимательных  и  очень  профессиональных.  Подчиненные  ее  одновременно  и  боялись,  и  любили.  Но даже  те, кто  не  любил,  уважали.  Она, и  после  выхода  на  пенсию,  довольно  часто,  постреливала  в  тире  Конторы.  А  кроссы,  вроде,  бегает  и до  сих  пор.  Вот,  к  такой  старушке,  и  отправился  Иван  Петрович,  в  первую  очередь.

      “Амулет”  светился  зеленым.  В  чем,  Иван  Петрович  и  не  сомневался. Вспомнив  окончание  разговора  с  Кириллом,  Иван  Петрович,  в  очередной  раз, мысленно  хмыкнул:  “Вот  ведь,  ухарь.  Уел-таки”.  Но,  хотя,  самолюбие  и  было задето,  здравый  смысл  говорил,  что,  именно  такой  подход,  и  нужен.  Мало  ли, какой  человек  попадется.  Чужая  душа - потемки,  а  тут,  как  оказалось,  и “подсветить”  можно.  Было  бы  очень  жаль,  если  бы  он  эту  проверку  не  прошел.

      - А,  блудный  сын,  явился…  Что  это - такое  большое - сдохло,  что  ты  обо  мне  вспомнил?..  Проходи,  дорогой,  проходи...

      - Нет,  Верочка,  не  сдохло,  а  скорее - родилось.  А  что,  до  величины,  то  не  просто  большое,    а – огромное!..

      - Ух,  ты…  Всегда  ты  умел  заинтересовать  собеседника,  с  первых  слов.  Но  думаю,  сейчас  мой  возраст  несколько  ограничит  мою  заинтересованность.  Поверь  на  слово,  хотя,  в  душе,  я  - еще  ого-го,  но  года  дают  о  себе  знать.  А,  в  последнее  время,  уже сильно.

      - Верочка,  я  тебе  сейчас  такое  предложу,  что  отказаться  ты  не  сможешь, не смотря  на  все  твои  года.  Хотя,  в  первый  момент,  решишь,  что  я  -  явно,  не  в  себе.  Но  поверь,  все,  что  скажу, - чистейшая  правда.

      - Ладно,  Филин,  проходи,  присаживайся.  Обещаю,  с  налету,  перья  выдирать  не  буду…

      Иван  Петрович  вошел,  в  не  очень  большую,  но  очень  уютную  гостиную.  Все  было  опрятненько  и  очень  по-домашнему,  но  все  же - чувствовалось  некоторая  недостаточность  средств. 

      - Нет-нет,  не  на  стульчик...  Присаживайся  в  кресло.  Я  сейчас  чайку  организую.