Страница 5 из 66
– Ты мог бы тогда прийти пораньше, милый… Когда ты узнал, что обед отменили?
Так… Начинается… И почему я не удивлен… Так, солнце, тут тебе не здесь и я тебе не Клайд. Но, как ни странно, эта внезапно начавшаяся пикировка меня все больше успокаивает.
– Берта, как только я смог, пошел прямо к тебе. Вышел из своего дома. И я есть хочу, как волк. Накормишь? А то сожру.
Роберта растерянно оглянулась по сторонам, теребя платок. Малыш, не надо нам выяснений, давай пока просто поужинаем, чай попьем, а? Нам знакомиться, можно сказать, заново надо. И я правда есть хочу, проголодался. Перед глазами совершенно некстати возникла увиденная по дороге вывеска – "Сосиски и колбасы Флетчера"…
– Клайд, как я тебя накормлю, кухня в комнатах Гилпинов, – Роберта отошла в угол и открыла кухонный шкафчик, – чай есть, сыра немного, и конфеты я купила сегодня, немножко.
– Отлично, давай чай пить.
И постарался улыбнуться повеселее, проняло – она заулыбалась в ответ.
Глава 3
Улыбнулась… Ее серо-голубые глаза на миг распахнулись во всю ширь, захватило дух, словно заглянул в пропасть. И тут же погасли, Роберта немного суетливо кивнула и отвернулась к шкафчику, чем-то зашелестела там, негромко звякнула тарелка. Увидел, как она вздрогнула и быстро посмотрела в сторону двери, не услышат ли хозяева? Снова покосилась на меня, успел отвести взгляд, уставившись в стол. Услышал вздох, уже тише и осторожнее Роберта стала выкладывать что-то, по звукам определяю чашки, блюдца, все это ставится на поднос. Зашипел примус. Прикрыл глаза, слушая… Вот наливается вода… Звякнула ложечка о фарфор… Что-то насыпается горкой на тарелку, конфеты? Накрыло ощущением полной нереальности происходящего, я – дома у Роберты… Она от меня – в паре шагов. Я – Клайд Грифитс… Нет! Медленно, по складам, беззвучно произношу свое имя. Мне показалось очень важным, чтобы оно прозвучало в этих стенах, пусть даже и так, украдкой. Здесь – я! Ты слышишь меня, крыса? Не знаю, как, не знаю, почему… Но тебя уже нет. Вдруг резанула совершенно неожиданная ревность… Господи… Я ревную к нему Роберту? Перед глазами снова картина – она послушно кивает и отходит назад. Послушно… Казалось бы, ерунда. А как иначе? Резануло… Захотелось встать, подойти к ней… Обнять… И прошептать, тихо-тихо… Все плохое закончилось, я здесь. Сказать, кто я… Чтобы знала. Серьезно? Роберта, я не Клайд, а зовут меня… И я заснул дома, а проснулся здесь, в его теле. Не сдержавшись, поморщился, представив ее реакцию… Или выгонит, или заплачет, решив, что издеваюсь. Или поверит, испугается и назавтра просто исчезнет, уедет… Что же мне делать, что? Как поступить? Я – не он. Снова и снова повторяю себе эти слова, вбивая их, словно клин между ним и… Ней. Между ним – и этой комнатой, этим домом, городом, миром. И чувствую – с каждой проведенной здесь минутой пропасть между мной и моим собственным миром становится все шире, глубже и непреодолимее. Я больше не принадлежу ему, я… Я остаюсь здесь. Вздохнул, открыл глаза… На мгновение стало страшно, вот открою – и снова дома. Я не хочу? Не хочу вернуться? Ответ неожиданно спокойно прозвучал в голове – нет. Не хочу. А как же… Родные… Дом… Ольга… Друзья… Родина… Губы сжались, их тронула какая-то кривая улыбка, покачал головой, покосившись на хлопочущую в уголке Роберту. Быстро убрал гримасу, еще увидит, примет на свой счёт. Перед глазами встали два портрета на гранитной стеле. Мама… Отец… Вас уже нет. На мгновение прикрыл глаза, снова вспомнив, как она нашла меня плачущим с книгой на коленях. Мама… Если ты сейчас меня видишь, то наверняка рада, что наконец… Может, это ты сделала? Если так… Спасибо тебе. А если нет, то пожелай мне удачи, а Роберте счастья… Помнишь, как ты не раз мне говорила, качая головой – ''успокойся уже, все ищешь, ищешь свою Роберту… Это же книга, просто книга. Роберты нет и никогда не было! Вон сколько девушек вокруг замечательных…'' Не успокоился, мам… Были, да, и даже замечательные… Ольга… Она тоже хорошая, все отогреть хочет… Она будет искать, переживать… Что там со мной сейчас? Умер? Сошел с ума и стал овощем? Живу, как ни в чем ни бывало и даже не подозреваю, где оказался? Или… Там сейчас Клайд вместо меня? Невольно поежился… Что бы он сделал, оказавшись в моем теле и на моем месте? Не знаю и не хочу даже думать. Но хорошо, что я там – один, ни семьи, ни детей. Ольга… Что ты сделаешь, если поймёшь, что перед тобой – не я? Поверишь ли? Ты сильная. Прости… Но я не вернусь, даже если представится возможность. Не вернусь. Роберты не существует, говорите? Серьезно? Снова звякнула ложечка о фарфор, вздрогнул, очнувшись, осторожно повел глазами.
Пока я размышлял, Берта успела собрать нехитрое угощение, поставила на стол небольшой поднос, на нем чашки, блюдца. Тарелочка с конфетами. Купила их сегодня, немножко. Почему-то взгляд на эти скромные конфеты окончательно убедил меня – не сон, все – взаправду, настоящее. Вот снова отошла, за вскипевшим чайником. Помочь? Но это значит, надо что-то ей сказать, подойти к ней… Не решаюсь, все ещё не решаюсь… Пока бросаю на нее осторожные взгляды, рассматриваю, стараясь, чтобы не заметила.
Mаленькая… Личико симпатичное, ямочки на щеках такие смешные… Когда поворачивается, под меняющимся светом резкими тенями обозначаются скулы и складки у красиво очерченных губ – становится видна усталость, постоянно грызущая ее усталость. Тревога… Страх… Вот склонила голову набок, что-то разглядывая, округлый подбородок чуть заострился, придав лицу упрямое выражение. Небольшой прямой нос еще больше подчеркнул его… Да, она может быть упрямой. На лоб упал локон, откинула его нетерпеливым движением, дунув вдогонку. А тут видны задор и озорство, сейчас очень глубоко ушедшие, не до веселья…Пушистые каштановые волосы так и просвечивают, когда она входит в свет лампы. И эта ее манера смотреть… Заглянешь в бездонные озера – не вынырнешь. Из нехорошего – худенькая она очень. Бледная. Синева под глазами. Мало спит и плохо ест. Пользуясь кухонной передышкой, еще раз оглядываюсь, что тут и как. Повторю, очень чистенько тут у нее и уютно. Всякие там половички, в цвет подобранные. Кровать аккуратно заправлена синим покрывалом, вижу под ним две подушки. Две… Кровать… Тряхнул головой, отгоняя непрошенное. Продолжаю незаметно наблюдать. Смотрю на то, как она неслышно ступает, явно стараясь не скрипеть половицами, как ее пальцы берутся за ручку чайника, как озабоченно закусывает губу и слегка хмурится. Простые движения, но говорят о многом. Сила, упорство, упрямство, запрятанные глубоко, и потому – видные вот в таких мелочах. Руки изящные, маленькие, но округлые, аккуратные. Еще платьице это домашнее, простенькое. Бежевое в светло-коричневую полоску, немного ниже колен. Вот отвернулась, это движение колыхнуло подол, приподняв его на миг. Взгляд невольно опустился, выхватив круглые колени, точеные ноги в тонких дымчатых чулках. Невольно сглотнул, проследив за внезапно обозначившимися под легкой тканью очертаниями тела. Словно искра сверкнула, ослепив на мгновение… Усмехнулся, заметив, что очарование забавно дополняют изрядно растоптанные тапочки, отороченные серым мехом, заяц, что-ли? Смотрю дальше, пользуясь моментом… Руки открыты до середины плеч. Прохладно тут. Вот, шаль накинула. Хм… То ли продрогла… То ли почувствовала, что я ее рассматриваю. Стесняется? Что же происходило между ними, когда я появился? Что успели сказать… Что можно сделать… А я собрался делать что-то? Что? Ещё не знаю. Оо… Знакомые нотки… Не знаю. Не буду. Не хочу. Эй, крыса! Это ты сейчас вещать изнутри пытаешься? Если так, то замолкни, понял? Я буду решать. Я. Не ты. Тебя – больше нет. Прислушиваюсь. Знать бы, что слушать и где. Тишина. А, может, не он. Я тоже пока не знаю ничего. Только одно вдруг понимаю внезапно. У нас это состояние называют «упал жетон» – когда вдруг озаряет. Я – дома. Я – никуда не уйду. Не оставлю ее. Никогда.